Отчего это бээмвэшный красавец решил напустить на меня пострадавшего, мне казалось, что исходной схемой это не предусмотрено. Не мешало бы Валечке поинтересоваться, а мне не очень понравилось. Да и парнишку жаль, у него может произойти психическая травма.

Валентин выслушал внимательно и задал лишь два вопроса.

– Извини, дитя, что интересуюсь, но твой инкуб еще не сбежал? – сухо осведомился он. – Сможет он потерпеть до утра?

– Терплю я тебя, – заметила я. – А мы собираемся сейчас пить чай, и оба нагулялись на сегодня.

– Хорошо, я отчасти понял и больше не мешаю, но будь так добра, дождись утром моего звонка, и постарайся не оставаться одна, – посоветовал Валька, затем позолотил пилюлю. – Мы имеем в наличии гонорар, две штуки, обе твои. Можешь одну отдать инкубу, он заслужил.

– Если берешь его на службу, то плати сам, – ответила я, повесила трубку и пошла пить чай.

Несмотря на кошмарную кличку "инкуб" (в демонологии средних веков слово означает: любовник-дьявол), произвольно выданную Танькой и подхваченную Валентином, Миша был идеальным спутником в экстремальных обстоятельствах. Он вел себя естественно в любой ситуации, сохранял чувство юмора и, главное, принимал любые мои поступки без расспросов и удивления. Так было и летом. Я возила на попутных машинах Татьянин портфель, набитый взрывчаткой, из одного места в другое, Миша сопровождал и не задал ни одного лишнего вопроса. Если я что-то делаю – значит имею на то свой резон. Таково было Мишино неизменное кредо.

Как мне этого не хватало всю жизнь, с остальными спутниками! Их вечно тянуло покопаться в моих резонах и предложить нечто прямо противоположное, даже не для пользы дела, просто для самоутверждения. Увлекшись достоинствами Миши, включая и вышеуказанное, я забыла произвести последнее необходимое действие. Не позвонила Павлу Петровичу, и первый по счету пострадавший остался в скромном дурдоме секретно и инкогнито, а его белая тачка сиротливо приткнулась в парке больницы им. Кащенко, куда Миша отвел ее для симметрии. Кроме всего прочего у Миши наличествовал сценический вкус, во всяком случае, он чувствовал единство места, времени и действия. Для человека, непричастного к искусству, это было удивительно и меня вдохновляло.

Следующим утром мы проснулись поздно, на дворе так же мела вьюга, и Миша сказал, что может остаться, если я не возражаю, погода для работы не годилась. Я не возражала, и встали мы гораздо позже, чем проснулись. К середине дня предыдущие события отнюдь не рассортировались, а просто отдалились и рассыпались, без надежды на дальнейшее осмысление. Наоборот, пропало желание собирать куски криминальной мозаики и подвергать их анализу, я вспомнила замечательное изречение покойной бабушки Глаши, что "у лошади большая голова, пускай она думает" и передоверила течение дел заказчику и компаньону. Пускай они думают вместе или по очереди, лично у меня завис мыслительный аппарат, от непривычки или от непригодности.

Валентин подтвердил и одобрил мое нежелание заниматься его делами. Он заскочил к нам во время позднего завтрака, выдал обещанную сумму дензнаков и заверил, что неприятное происшествие никак не должно повториться, они приняли надлежащие меры. Мне он посоветовал в очередной раз выкинуть из прелестной головы несвязанные между собой происшествия и вскоре приступить к приличным делам в куполах. Ремонт подошел к концу, контору он оборудовал и дал задание Юлечке поместить мое объявление с новым адресом в "Экстра М" и "Центр плюс". Однако злосчастный пистолет у меня остался. Валька сказал, что на всякий случай.

Передышка возникла и длилась довольно приятно, я возобновила светскую жизнь, а Миша приходил регулярно.

Часть третья

Второй зимний вечер в особняке

Очередная встреча сторон состоялась, как обычно, поздно вечером в затемненном особняке на центральных задворках Москвы, в хитром переплетении дворов, переулков и темных тупичков. На сей раз делового гостя пригласили в непарадный кабинет высокого начальства и поставили перед ним чашку чая в изысканной чашке с цветочным узором. Хозяин кабинета в мансарде сам изготовил чай и угощал визитера в знак особого расположения. Гость предпочел бы напиток покрепче градусом, однако то была бы иная ступень близости, он пока ни разу не удостоился и в скором времени не предполагал.

– Итак, данный этап действий я считаю завершенным, – подвел итоги хозяин, выслушав комплименты качеству чая и последнюю порцию информации. – Далее я надеюсь справиться самостоятельно, но рассчитываю на ваше содействие в непредвиденных случаях, как мы договорились. Хочу подчеркнуть, что наша общая прелестная ассистентка заслужила похвалу и, главное, свободу, не лишаясь внимания и покровительства.

– Виноват, ваше сиятельство, извольте выразиться точнее, – перебил гость. – Я привлек прелестное дитя по вашей настоятельной просьбе, она работала, как могла, не задавала лишних вопросов.

– Никоим образом, сеньор Валентино, я не склонен порицать ничьи действия, – не остался в долгу хозяин, в свою очередь перебивая гостя. – Напротив, подчеркиваю, что прелестная Катрин заслужила не только благодарность, но и свободу. Помните у Пушкина сказано о птичке: "Я стал доступен утешенью, к чему на Бога мне роптать, когда хоть одному творенью я мог свободу даровать?" Насколько я знаю, милейшая Катрин всегда хотела быть свободной, сейчас это вполне совпало с моими планами. Займитесь, друг мой, не в службу, а в дружбу, прошу прощения за тавтологию. Девочка не станет возражать, уверяю вас, у нее занятная новая игрушка, я восхищен проявленным вкусом. Можете передать, что я не разочарован и готов вечно питать братские чувства.

– Как, позвольте, – гость на минутку вышел из образа. – По-моему тут какая-то ошибка, не может быть, чтобы… Мне так кажется, что прелестная детка просто спятила, и мужик этот… Или она решила себя окончательно скомпрометировать, чтобы получить эту самую свободу!

– Вы интересно мыслите, друг мой, но многого не знаете, что в принципе неудобно при вашей профессии, – с удовольствием отметил хозяин кабинета. – Я узнал случайно… Ну да ладно, не будем сплетничать.

– Хорошо, я займусь и этим, – деловито отозвался гость.

– Теперь самое последнее, но не самое приятное, – вздохнул хозяин и отпил глоток остывшего чаю. – Поступила заявка, скорее мольба о помощи, хотя я склонен думать, что произошла банальная ошибка. Наши подопечные решили, что их преследуют и запросили содействия. Однако мне кажется, что имеет место паника довольно дурного вкуса.

– Насколько я понял, – оживился гость. – У клиентов рыльце в пушку, именно по этой причине они шарахаются от собственной тени. Я бы рекомендовал им успокоиться.

– Я изложил сходное мнение в парламентских выражениях, – благосклонно согласился хозяин. – Вы, конечно, правы, но следует учитывать специфику – это своеобразная публика. Понимаете, при подобном менталитете мания преследования