Женя с Федором шли по раскаленному солнцем тротуару. Они держались за руки, и им было все равно, как они выглядят в своих почти маскарадных костюмах среди этой застывшей, полумертвой улицы. Ледяная ладонь Жени согревалась в горячей руке Федора. Их было только двое в этом огромном безлюдном мире.

Нужная калитка возникла внезапно. Женя уже почти ненавидела эту металлическую добротную дверь с глазком видеокамеры. Они переглянулись, и Женя резко нажала на кнопку звонка. Почти мгновенно из-за двери раздался мужской голос:

— Чего вам?

— Вы «скорую помощь» вызывали? — Голос Жени стал властным и спокойным.

— Сейчас узнаю!

Прошло не более десяти секунд, как голос ответил:

— Нет, не вызывали.

— Вы отказываетесь от вызова? — переспросила Женя.

— Валите отсюда, понятно? — В голосе послышалась явная угроза.

— Нам нужно, чтобы вы расписались, что действительно не вызывали «скорую помощь»! — настаивала Женя, понимая, что, если он сейчас не откроет дверь, все пропало.

— Вы что, не поняли?! Валите отсюда по-хорошему! — рявкнули за дверью.

— Слушай, ты там, не хами! — вмешался Федор. — Нам по жаре мотаться туда-сюда да бензин жечь охоты нет! Какая-то падла дала ваш адрес, а тебе что, закорючку свою поставить трудно, чтобы мы больше сюда не таскались?

Калитка распахнулась неожиданно и абсолютно бесшумно, застав Федора и Женю врасплох. В проеме появился коренастый мужчина такого же роста, как и Федор. Он скользнул по ним безразличным взглядом:

— Ну, где расписаться?

— Послушайте, молодой человек! Не через порог же! — И, не дожидаясь ответа, Женя с силой оттолкнула охранника рукой и стремительно направилась к дому.

Она не поворачивалась назад и вообще не видела ничего вокруг. Она почти бежала по направлению к дому и вошла в первую попавшуюся дверь. Никто не пытался ее догнать или остановить, и ей не показалось это странным. Кругом стояла тишина, но Женя не замечала ее, слыша только гулкие удары своего сердца.

Войдя в дом, Женя на секунду задумалась: куда идти? Перед ней был небольшой холл с пальмами в кадках, живыми попугаями в клетках и маленьким настоящим бассейном. В холле было прохладно, и вода в бассейне тихо журчала. Один из попугаев вдруг прохрипел: «Забавно!» Женя вздрогнула от неожиданности и пошла наобум, свернув в коридор налево.

Ковровые дорожки скрадывали шум ее шагов, а полумрак, царивший тут, не позволил ей разглядеть видеокамеры, работающие по всему коридору.

Женя упрямо шла вперед в надежде встретить Лилю или Владимира Петровича. Коридор повернул еще раз налево, и Женя почти столкнулась с молодой женщиной, выкрашенной под ненатуральную блондинку, сосредоточенно подслушивающую под массивной дверью. На ней был белый, туго накрахмаленный передник, и Женя поняла, что это прислуга.

Женщина, почувствовав на себе взгляд, резко выпрямилась и обернулась:

— Вы кто? — Она с удивлением оглядела Женю.

— Я врач «скорой помощи», — неуверенно промямлила Женя, отметив про себя, что актриса она никакая. — Здесь кому-то плохо?

— Здесь всем плохо! — Со злорадством и неожиданной прытью женщина подскочила почти вплотную к Жене и жарко зашептала ей прямо в ухо: — Я их всех ненавижу! Богатые ублюдки! Молодая шлюха сперла бриллианты у старого козла, вот он и бесится: весь дом обшарил и всех нас обыскал! Не сучку свою подозревает, а прислугу! — Лицо ее вдруг исказилось страхом, и она в ужасе замолчала.

Женя повернулась туда, куда было обращено лицо женщины, и увидела, как медленно открывается тяжелая дубовая дверь. Не успела она опомниться, как оказалась в комнате за этой дверью, так и не разобрав: вошла ли она сама или ее втолкнула горничная с противным старушечьим голосом.

В комнате было сумрачно, и откуда-то лилась тихая щемящая мелодия. Дневной свет едва пробивался сквозь тяжелые бархатные шторы темно-вишневого цвета. На полу лежал ядовито-красный пушистый ковер. Прямо перед Женей стоял стол, по правую сторону от которого в кресле сидела женщина, и Женя не сразу поняла, что это Лиля: у нее были закрыты глаза, а малиново-красные блики комнаты подчеркивали ее мертвенную бледность.

Напротив Лили, с другой стороны стола, тоже в кресле, сидел Власов и с интересом рассматривал свои ботинки. Из-за стола едва виднелся Красовский. Женя не сомневалась, что это он.

— Что вам здесь нужно? — Его голос был негромким, но мурашки побежали у нее по спине.

Она плохо видела в этой сумрачной комнате в своих темных очках, а потому разглядеть Красовского ей никак не удавалось.

— Я врач, — на этот раз не моргнув глазом солгала Женя.

— Врач? — ехидно переспросил Красовский. — Убирайтесь отсюда, вас никто не звал!

В его голосе послышалась угроза, и Женя на мгновение растерялась.

— Что? — непроизвольно вырвалось у нее.

Красовский вдруг вышел из-за стола и подошел к Жене почти вплотную. Теперь она смогла рассмотреть его. Он был небольшого роста, имел округлые формы тела, тонкие черты и детское выражение лица. Огромные светлые глаза с пушистыми ресницами что-то смутно напоминали Жене. Она уже встречала в своей жизни подобный тип людей, похожий на взрослых детей: все они были эгоцентричными, капризными и злопамятными. Они часто играли окружающими их людьми, как в детстве — солдатиками. На Красовском были черный костюм, черная рубашка и жемчужного цвета галстук с изумительной булавкой в виде крупного бриллианта в платине. Бриллиант мерцал загадочным светом, и Женя завороженно уставилась на него, не в силах отвести взгляд.

— Вы что, не поняли? — Красовский наклонился к самому лицу Жени и с интересом посмотрел на нее.

— Не поняла что? — Женя тянула время по инерции, совершенно не понимая, зачем ей это нужно, рискуя при этом выглядеть очень глупо.

Красовский оглядел ее с ног до головы, усмехнувшись и переглянувшись с Власовым. Потом он подошел к креслу, на котором сидела Лиля. Ее веки слегка дрогнули, и она, открыв глаза, тупо скользнула взглядом по Жене.

— Если вы, как утверждаете, врач, — Красовский сделал многозначительную паузу, снова переглянувшись с Власовым, — то приведите в чувство мою жену, ей что-то нездоровится, не так ли? — Он нагнулся к Лиле и заглянул ей в лицо.

Та закрыла глаза и словно окаменела. Женя, холодея от стыда, вспомнила, что ее дипломат пуст, как кошелек в день зарплаты. Она даже и не подумала взять с собой хоть каких-нибудь лекарств! Это был провал! Полный провал! Ее ноги стали ватными, а мысли ленивыми. На мгновение ей стало все равно, что будет дальше, словно она провалилась в сон. Но уже в следующую секунду она увидела холодный, ироничный прищур глаз Красовского, вспомнила его многозначительные переглядывания с Власовым, деланный интерес Власова к своим ботинкам и подчеркнутое безразличие к ней. Женя мгновенно вспомнила, как легко она прошла сюда и как втолкнули ее в эту комнату!