Пламя вилось в огненных чашах по краям извилистой тропы, которая то и дело петляла среди сухих скелетоподобных деревьев, увешанных просительными записками. С каждым шагом воздух становился все разреженнее и холоднее. С дрожащих губ Фрейи срывались белые облачка пара. Зато Ларкина и Вэйлина холод, нарастающий по мере того, как они удалялись от горячих источников, казалось, совершенно не беспокоил. Чем ближе они подходили к храму, чем больше записок усеивали ветви деревьев. Вэйлин на ходу сорвал и развернул одну из бумажек.

Фрейя слегка пихнула его в бок.

– Что? – возмущенно спросил тот.

– Это не для тебя, – ответил вместо Фрейи Ларкин. – Записки предназначены для короля.

– Как будто он их прочтет. – Вэйлин расправил листок и начал читать вслух. Его едва слышный голос почти терялся в свисте ветра. – Глубокоуважаемый король! Мой правитель и Бог, мы просим вашей милости и совета. Этим летом мой муж заболел. Он больше не мог выходить в поле и потерял работу. Мы израсходовали все деньги и припасы. Наша четырехлетняя дочь плачет. Она голодна, но мне нечего ей дать. Прошу тебя, помоги нам!

Фыркнув, Вэйлин скомкал бумажку и под неодобрительным взглядом Фрейи небрежно швырнул ее на край дорожки. Девушка презирала своего отца и знала, что он никогда бы не помог этим людям, но эти записки были знаком их надежды. Надежды, отбирать которую у народа было нельзя, потому что она была единственным, что осталось у многих людей. Но на ходу Фрейя не могла сказать Вэйлину ничего из этого, а они слишком торопились. План девушки состоял в том, чтобы покинуть Вайдар на рассвете, до того как произойдет смена караула.

Лес расступился, и путники отошли в тень. Вход в храм, оформленный пятью массивными колоннами, охраняли несколько гвардейцев. Во время последнего визита Фрейи стражи у храма не было. Днем здесь собиралось множество верующих со всей Тобрии. Паломники стекались сюда, чтобы отдать дань уважения королю Андроису и его семье. Однако сейчас, под покровом звездного ночного неба, двор был пуст. Фрейя еще помнила страх, который она испытала во время своего последнего визита. Огромный храм и все те сокровища, что таились в его глубинах, заставили девушку почувствовать себя крошечной и незначительной. Маленькой Фрейя чувствовала себя и теперь, но, зная, что то, что они с Вэйлином и Ларкином собираются сделать, имело огромное значение и могло переписать историю страны, больше не считала себя незначительной.

Что будем делать?

Фрейя подняла свой блокнот. Человеку, вероятно, было бы трудно в окружавшем их сумраке прочесть почерк девушки, который с каждым днем становился все неразборчивее, но Ларкину и Вэйлину хватило всего одного беглого взгляда, чтобы расшифровать то, что она написала.

– Мы прикончим этих гвардейцев, – настороженно глядя на храм, сказал Вэйлин.

– Хочешь их убить? – спросил Ларкин.

– А у тебя есть план получше? – парировал Вэйлин.

Нахмурившись, Ларкин, казалось, задумался, но потом покачал головой. Идея убивать этих мужчин Фрейе не нравилась, ведь они, скорее всего, были здесь только потому, что хотели заработать денег для своих семей, но другого способа попасть в храм незамеченными она не видела. Опасность того, что отец пронюхает о ее присутствии, была слишком велика.

Пусть так, написала принцесса в своем блокноте.

– Тогда я позабочусь о стражниках, – кивнул Вэйлин.

– Как?

– Сейчас увидите, – ответил Вэйлин с почти надменной улыбкой и, прежде чем Ларкин или Фрейя успели что-то сказать, исчез в зарослях. Она уже видела, каким маневренным может быть Ларкин, и была поражена этим. Для мужчины его роста Хранитель двигался очень быстро и совершенно бесшумно. Но талант Вэйлина сливаться с тенями не имел себе равных. Он двигался, почти не производя шума, но так проворно, что можно было подумать, будто в кусты шмыгнула белка, но никак не вооруженный мужчина. Фрейя попыталась было проследить за Вэйлином взглядом, но движения полукровки были так проворны, что она тут же потеряла его в темноте. И тут вдруг краем глаза заметила какое-то движение. Один из гвардейцев бесшумно опустился на землю. А уже в следующее мгновение за ним последовал второй. Казалось, жизнь покинула этих мужчин без всякой на то причины.

Остальные трое гвардейцев уже поняли, что что-то происходит. Встревоженные, они обнажили свои мечи, и в этот миг рухнул третий. Фрейя знала, что Вэйлин – наемный убийца, но зрелище того, как умело и без всяких усилий он расправляется с гвардейцами, заставило ее содрогнуться. В этот момент принцесса была рада, что Вэйлин встал на ее сторону и больше не направлял свое оружие против нее.

– Хвастун, – пробормотал Ларкин, когда на землю свалился четвертый гвардеец.

Даже на расстоянии Фрейя разглядела страх в глазах последнего мужчины, который никак не мог понять, что происходит с ним и его товарищами. Гвардеец испуганно озирался, но так и не увидел приблизившейся к нему тени, которая заставила его рухнуть на землю без чувств. Под телом тут же образовалась лужа крови, над которой возвышался Вэйлин. Опустившись на колени, он вытер окровавленный кинжал об униформу гвардейца, а потом, выпрямившись, кивнул, показывая своим спутникам, что они должны следовать за ним – в храм. И, не тратя время на то, чтобы подождать Фрейю и Ларкина, Вэйлин двинулся по ступеням к святилищу, не оставив им иного выбора, кроме как последовать за ним.

Фрейя покосилась на Ларкина. Мышцы Хранителя были напряжены, девушка обнаружила, что в его взгляде не было ни трепета, ни обожания, а только презрение и ненависть. Фрейя могла представить, как нелегко этому мужчине было оказаться в таком месте после того, как ее отец разрушил его веру в королевскую семью.

Они вышли из своего укрытия и поспешили мимо мертвых гвардейцев ко входу в храм, когда шаги Фрейи невольно замедлились. Ей не хотелось чувствовать ни страха, ни неуверенности, но ужас, с которым разум принцессы пытался бороться, каким-то образом овладевал телом, словно оно по-своему вспоминало то, что здесь произошло. Ладони Фрейи вспотели, едва она вошла в большой зал храма. Несмотря на множество свечей в комнате, девушка дрожала, с ее губ срывались и растворялись в воздухе белые облачка пара. Фрейя вспомнила, что в последний раз здесь, в храме, на скамье, сидела и молилась одинокая женщина, но сегодня храм, казалось, совершенно осиротел. Возможно, король приказал очистить храм, чтобы никто не мешал работе гвардейцев. Единственным звуком под сводами святилища было эхо шагов Вэйлина, потому что Ларкин тоже остановился рядом с ней.

Сглотнув, Фрейя ощутила вкус непролитых слез, горечью царапнувших ее горло.

Беспокойный взгляд Ларкина пытливо ощупал лицо Фрейи, и когда встретился с ее взглядом, то девушке показалось, будто он слышит все слова, которые возникают в ее голове, но не могут сорваться с уст. Хранитель взял девушку за руку.

– Ты справишься, – спокойным и убедительным голосом прошептал Ларкин. Ни крупицы сомнения или неуверенности. Он верил в то, что говорил, и, будто подтверждая это, сжал руку Фрейи в своей и мягко потянул девушку к статуе короля Нехтана Третьего, которая возвышалась в конце коридора за алтарем. В основание этой статуи была встроена лестница, ведущая в катакомбы. Священники храма призваны были заботиться о том, чтобы туда имели доступ только члены королевской семьи.