Огонь от факелов стрелял рядом, и Юрген неосознанно отгонял его от себя отголосками чар, но не особо старался. Он сосредоточился на том, чтобы в борьбе навалиться на Баргата сверху, и теперь обрушивал на него удары.

Один, второй…

Вместо носа у Баргата – кровавое месиво.

Кто-то дёрнул Юргена за рубаху, оттаскивая к противоположной стене.

– Успокойся! – заорали ему на ухо, но Юрген попытался скинуть с себя чужую хватку.

– И это ещё без колдовства, сукин сын! – захрипел он, вырываясь. – Твоё счастье, что без колдовства!..

– Довольно!

Внутренности скрутило, словно Юрген хлебнул расплавленного металла. Мир потемнел, а когда прояснился снова, первым, что увидел Юрген, был Баргат на четвереньках, отхаркивающий красную слюну.

Стул снесли в угол, а стол опрокинули. Когда только успели?.. Факелы приглушили. В середине зала стоял Грацек – чёрный от гнева, метающий взгляды то на Юргена, то на Баргата.

– И как, – просвистел он, – это понимать?

Юрген хотел было ответить, но понял, что и его рот полон крови. Он раздражённо сплюнул – и с удивлением заметил, что его всё это время держали двое: второй ученик Грацека и Лале.

Баргат указал на него.

– Ублюдок, – он тяжело сел прямо на пол, – налетел на меня как вихрь.

– Сам ты ублюдок, баранья башка! – взвился Юрген. – Дерьма кусок, кто дал тебе право такое делать?..

Раздался нестройный гул голосов – Ратмила, ученики Грацека…

– Твоё счастье, что учитель прибежал, – зарычал Юрген, пытаясь вырваться. – Я б тебя, сука…

Ноздри Грацека расширились.

– Молчать! – Он развернулся. – Что произошло?

Снова – гул голосов.

Лале выпустил Юргена. Посоветовал:

– Веди себя мирно.

И вышел вперёд, к Грацеку. Сказал ледяным тоном:

– Пытки. – Жест в сторону Ратмилы. – То, что ваш ученик делал с этой женщиной, называется «пытки». И поверьте мне, такой жестокости позавидовали бы многие мои братья.

Баргат поднялся и постарался его перебить, но Лале процедил сквозь зубы:

– Сейчас говорю я. – Вновь повернулся к Грацеку: – Я здесь не просто так, а по приказу госпожи Кажимеры. Мне сказали, что я увижу допрос, который будет вести чародей Драга Ложи. – Лале передёрнуло, и так Юрген понял, что он тоже в ярости. – А вместо господина Грацека почему-то оказываются его ученики, пытающие женщину чёрным железом.

Юрген рванул плечом.

– Убери уже от меня свои культяпки! – рявкнул он на незнакомого парня. – Не убью уж его.

Рот свело болью. Точно, вспомнил Юрген, обожгло ведь. Зыркнул на ладонь, которой сжимал железный штырь: по коже расползлось чёрное пятно, и оно едва начинало бледнеть.

Грацек осмотрел Лале с головы до пят.

– Ты кто такой?

– А какая разница? – Лале сощурился. – Спросите про меня у госпожи Кажимеры и пана Авро, но перед этим – разберитесь со своими воспитанниками.

Он пересёк зал и оказался рядом с Ратмилой – та, потерянная, стояла у стены и прижимала к груди раненую руку.

– Надо же. – Лале с отвращением обвёл взглядом учеников Грацека. – Не знал, что дознавателям моего ордена стоит поучиться у чародеев Горного двора.

– Хватит. – Брови Грацека сошлись над переносицей. – Я сказал им проверить, не жжёт ли её железо, но я не велел им её пытать.

Он стал медленно, одного за другим, спрашивать своих учеников:

– Как это понимать, Баргат? Элико? Гаули? – И с каждым словом его голос всё больше напоминал шипение.

– Мы не пытали эту женщину, господин, – ответила ученица Грацека. Видимо, Элико. Тонкая, с прямой спиной, одетая в глухой чёрный кафтан с длинной юбкой. – Баргат проверил, что чёрное железо не обжигает поверхность её кожи, и решил посмотреть, зависит ли это от глубины давления.

Юрген прыснул визгливым хохотом:

– И вы, недоумки, не догадались его остановить?

Глаза Грацека стали совсем бездонными, но Юрген не знал, на кого его злость обрушилась бы первой.

Затрещало крыльцо. Дверь распахнулась, и внутрь просунулась голова с копной каштановых кудрей.

– Что у вас за крики? – спросила Мореника. – Мы с пани Мариголь…

Она увидела перевёрнутую мебель, злого Грацека, окровавленного Баргата и Юргена, который, как думал он сам, выглядел немногим лучше. Ахнула:

– Ясно.

– Следующей появится Кажимера, – посулил Юрген с мрачной весёлостью. И снова дёрнулся: – Да выпустишь ты меня уже или нет?!

Тем временем Лале пододвинул стул и усадил на него Ратмилу, дал ей понюхать травяной свёрток из своей поясной сумки. Вместе с Мореникой в башню вошла рыжеволосая чародейка средних лет – она осмотрела случившееся и только слегка приподняла брови. Всякое бывает, мол.

– Гаули, – лязгнул Грацек. – Отпусти Юргена и вместе с Элико катись туда, где я не увижу вас до завтра. – Повернулся к рыжеволосой чародейке. Губы его свело болезненной судорогой. – Пани Мариголь, умоляю, займитесь ими. – Это, очевидно, про оставшихся. – Я объясню всё позже.

Пани Мариголь лукаво усмехнулась.

– Ну раз умоляете, как я могу отказать.

Гаули с Элико тут же убрались прочь. Грацек проводил их глазами и хищно посмотрел на Юргена.

– Это Йовар научил тебя, что ты можешь избивать моих учеников?

Лале захотел вмешаться, но Грацек одёрнул и его:

– Тишины! – Смерил цепким взглядом. – Припоминаю тебя, монах. У тебя длинный язык, не так ли? Но у него, – тычок в сторону Юргена, – нет права превращать Баргата в кровяное крошево, пока имеются другие… способы воздействия.

«В кровяное крошево». Это даже Юргену польстило.

Баргат прижимался к стене, не опираясь на прокушенную Юргеном ногу, – и он явно собирался что-то сказать, но Грацек стремительным движением, словно птичьими когтями, сгрёб его за шкирку. Юргену казалось, что ещё немного, и он сам швырнёт его об пол.

Оскалился:

– Явишься ко мне, когда тебя подлатает пани Мариголь.

Баргат вытер рукавом кровь с лица.

– Слушаюсь, мастер. – И Грацек его отпустил.

Мореника осторожно, лавируя между рассыпанными вещами из чёрного железа, подошла к Юргену.

– А Ольжана говорила, что ты совсем безобидный. – Покачала головой. – Надо вас растащить. Пусть пани Мариголь останется здесь, а тебя и… как же… Ратмилу я заберу в наши шатры.

Грацек резко обернулся ястребом и вылетел из башни. Баргат отковылял в угол. Он хранил совершенное молчание и, хоть и старался держать спину гордо выпрямленной, был зелёного цвета. Пани Мариголь хлопнула в ладоши, и в зале появилась пурпурная дымка – плотная, как шатровая завеса, она отделила угол Баргата от остальных.

– У меня двое сыновей, – поделилась пани Мариголь. – Что-что, а я умею заставлять мальчишек остыть. Лале, друг мой, поможете Моренике доставить к нам пострадавших?..

Её мерная вежливая речь слилась для Юргена в один поток. Он перехватил взгляд Ратмилы.

– Эй, – позвал тихо. – Ты как?

Она всё ещё сидела на стуле, сжимая травы, которые дал