—Я никогда больше не лягу в эту кровать без того, чтобы не подрочить.— Его рука поднялась, чтобы обхватить ее подбородок, оказывая достаточное давление, глядя ей прямо в глаза, чтобы еще один прилив влаги покрыл ее лоно, помогая ему разрушить ее чувства.

—Тебе нравится это знать, не так ли? Тебе нравится сводить меня с ума, черт возьми.

Она прикусила губу и кивнула.

—Ты уверен, что хочешь быть моим парнем?

—Да, - прорычал он и врезался в нее, не двигаясь, глубоко, его страдающее лицо уткнулось в изгиб ее шеи.

—И не называй меня так прямо сейчас, или я кончу.

О. Иисус. Это признание вызвало судорожную пульсацию внутри Пайпер, и она издала сдавленный всхлип, ее руки взлетели к заднице Брендана в его расстегнутых джинсах, ногти впились и дернули его, царапая дорожки в его плоти.

—О Боже мой. Н-сейчас. Сейчас.

—Черт, - выдавил он, снова набирая свой стремительный темп, звук влажных шлепков эхом отдавался в крошечной комнате.

—К черту все это. Я не могу остановиться.—Она доила его своими интимными мышцами, и он застонал, накачиваясь сильнее, сотрясая кровать под ними.

—Это возбуждает тебя, детка? Услышав, что я твой мужчина,? Оттрахать своего парня? Скажи это еще раз.

Она провела ногтями по его твердой, упругой попке и впилась в нее, шепча:

—Мой парень трахает меня так правильно, что я позволяю ему входить в меня, когда он захочет.— Улыбка, ошеломленная и порочная, изогнула ее губы, когда она провела средним пальцем по его ягодице и зажала его внутри сморщенного входа.

—Он точно знает, как это делать.

Пайпер была на грани собственного оргазма, когда промурлыкала эти последние три слова, но реакция Брендана подтолкнула ее еще ближе к забвению. Она смотрела сквозь непрозрачное облако собирающегося блаженства, как он пролаял потрясенное проклятие, его бедра в отчаянии двигались вперед и назад, сухожилия на шее, казалось, были готовы лопнуть.

—Господи, с меня хватит. С меня хватит. И тебе лучше, блядь, кончить со мной, Пайпер, - прохрипел он, наклоняясь и лаская ее клитор большим пальцем.

—Я каждый раз удовлетворяю киску своей девушки.

И, о Боже—бум—она выстрелила из пушки. Ее колени взлетели вверх и обняли его тело, спина выгнулась, когда она закричала, затряслась, хлопнула его по плечам, и все это время слезы катились по ее вискам. Это не закончится. Горячие, скрежещущие пульсации не прекращались, особенно когда Брендан глубоко, глубоко вошел в нее, замер, а затем яростно задрожал, его бедра двигались бессвязно, громкость его стонов соперничала с ее криком, который все еще витал в воздухе. Она извивалась под ним, пытаясь найти дно наслаждения, но пока его рот не коснулся ее, удерживая ее, она не понимала ... не понимал, что дно колодца не было физическим. Ей нужна была их эмоциональная связь, чтобы успокоиться. Нуждался в нем, в его сердце, в его бренданстве. Как только их губы встретились, ее сердце счастливо вздохнуло и перевернулось, томность прошла по ее конечностям и заставила ее обмякнуть.

—Ш-ш-ш, милая.— Он тяжело дышал, его пальцы дрожали, когда они гладили ее по щеке.

—Я держу тебя. У меня всегда есть ты.

Она не отвела взгляда.

—я знаю.

Удовлетворение отразилось в его серебристо-зеленых глазах.

—хорошо.

Брендан оторвался от Пайпер и исчез в ванной, вернувшись с джинсами на молнии и бумажными полотенцами, вытирая внутреннюю сторону ее бедер и целуя чувствительные места, пока он убирался. Затем он присоединился к ней в постели, они оба повернулись на бок, она прижалась спиной к его груди, собственническая рука обвилась вокруг ее талии.

Пайпер уже погружалась в дремоту, когда Брендан прогрохотал вопрос ей на ухо.

—Так мы просто не будем говорить о пальцах?

Лодка мерно покачивалась на солнце, а они все смеялись и смеялись. А в пяти милях от суши было легко притвориться, что никаких трудных решений принимать не придется.

Скорее раньше, чем позже.

Вечером они приехали в Грейс-Харбор. Брендан планировал вернуться раньше, но Пайпер уснула у него на груди, и бульдозер не смог бы сдвинуть ее с места.

Вот она снова пошла туда, изменив его планы. Берет красную ручку для своих рутинных дел.

Припарковав свой грузовик перед Безымянным и взглянув через консоль на Пайпер, он вспомнил разговор на лодке. Им удалось прояснить множество невысказанных вопросов между ними. Его брак, ее страхи по поводу его профессии и, самое главное, то, как она смотрела на себя. Все эти разговоры, вся эта разрядка обстановки привели к тому, что она осталась в Вестпорте, независимо от того, хотела она еще обсуждать это или нет. Что бы ей потребовалось, чтобы обдумать это?

Он требовал больших жертв со стороны Пайпер. Ей придется покинуть свой дом, своих друзей и все, что она когда-либо знала.

Ханна тоже, в конце концов, когда вернулась в Лос-Анджелес.

Простое освобождение от его шаблонов даже близко не подходило к тому, о чем он просил Пайпер. По сравнению с тем, что—кому—он получит взамен, это было ничто.

И это его беспокоило. Много.

Заставил его почувствовать себя эгоистичным ублюдком.

—Привет.—Пайпер наклонилась к водительскому сиденью и поцеловала его в плечо.

—Что это за страшный хмурый взгляд?

Он покачал головой, раздумывая, быть или не быть честным. На корабле между ними было много честности, и это устранило их самые насущные препятствия. Заставило предчувствие того, что должно было произойти, смягчиться. Управляемый. Но он не мог заставить себя напомнить ей о несбалансированных весах. Не хотел, чтобы она думала об этом или рассматривала этот вопрос слишком пристально. Еще нет, когда ему не дали достаточно времени, чтобы найти решение.

Было ли какое-то гребаное решение?

— Я просто думал о том, чтобы не держать тебя сегодня в своей постели,— наконец сказал Брендан, радуясь, что ему не нужно было лгать. Не совсем.

—Я хочу, чтобы ты была там.

—Я тоже.—У нее хватило наглости покраснеть и отвести глаза после того, что они сделали на лодке? Черт возьми. Эта женщина. Он хотел провести десятилетие за десятилетием, расшифровывая все маленькие составляющие, из которых она состояла.

—Но это несправедливо по отношению к Ханне. Она в Вестпорте из-за меня, и я не могу продолжать оставлять ее одну.

—Я знаю,— проворчал он.

—Я напишу тебе,—уговаривала она.

—И не забудь о своих новых блестящих обнаженных телах. —Пайпер, даже когда я умру, я не забуду их.

Она пожала плечами, довольная.

—Хорошо, хорошо. Хорошо. Так что, я думаю, именно здесь мы делаем большой, драматичный поцелуй парня и девушки и ведем себя так, как будто мы не увидимся целый год.