Гэвин подозревал: если бы не было необходимости опираться на трость, она бы сейчас стояла, уперев руки в бока. Одевалась Сэм явно второпях: на ней были простенькая блузка, темная шерстяная юбка и тот же широкий пояс, что и вчера. Сверху она накинула огромное пальто, невесть откуда взявшееся, в нем она просто тонула. Растрепанная коса с выбившимися прядями свидетельствовала о том, что Сэм даже в зеркало не посмотрела, спеша догнать мужа. Но даже в скудном сереньком свете зимнего утра выглядела она необычайно свежей – как июньский цветок.

– Ты меня не разбудил! – гневно продолжала она. – Хорошо хоть записку оставил!

– Не сердись, милая, – просиял Гэвин. – Согласись, немногие новобрачные так внимательны к женам. Думай я лишь о своих желаниях – ты бы проснулась, ощутив меня в себе!

Секунду Сэм в замешательстве моргала, затем, видимо, решила пропустить его слова мимо ушей. Однако от Гэвина не ускользнуло, что она залилась краской до самого ворота этого дурацкого пальто.

– Здесь написано, – она гневно помахала листком бумаги, – что ты собрался в Эррадейл. Без меня!

– Совершенно верно. – И Гэвин демонстративно склонился над седлом. – Так что поцелуй мужа на прощание и жди меня к ужину.

Он пригнулся – и очень вовремя, в голову ему полетела скомканная записка.

– Если ты думаешь, что я буду сидеть дома и ждать, лучше подумай еще раз! Эррадейл все еще мой. Так что оседлай мне лошадь, и поехали.

Стуча тростью по деревянному настилу, Саманта захромала к стойлам, чтобы взглянуть на немногих оставшихся лошадей.

– Бонни, день сегодня холодный. В любой момент снова может начаться гроза. А ты еще не можешь ездить верхом, – добавил Гэвин.

Она молниеносно развернулась к нему, едва не потеряв равновесие. Но в последний момент все же сумела опереться на трость.

– Только не воображай, что раз мы женаты, то ты теперь вправе мне указывать, что я могу, а чего не могу! Или не заметил, что твой брат, когда брал с меня клятву, пропустил слово «повиноваться»?

Гэвин мысленно улыбнулся. Господи, как же ему по душе этот гневный огонь в ее лазурных глазах!

– Да ну?.. – протянул он, почесав утреннюю щетину. – Какое упущение с его стороны! Что ж, докажи, что можешь скакать верхом – тогда поедешь со мной.

– И докажу! – Сэм сверкнула улыбкой. – Пожалуй, вот эта кобыла подойдет.

– Милая, это просто очаровательно… – протянул Гэвин, придвигаясь к ней ближе. Он уже чувствовал огонь в чреслах.

– Что очаровательно? – Она попыталась отпрянуть, но не успела.

– Думаешь, я заставлю тебя скакать на лошади? – Он обвил рукой ее талию и привлек к себе – так, чтобы даже сквозь плотную юбку она ощутила его восставшее естество.

– Отпусти меня, бычара ты этакий! – завопила Сэм, хотя лукавые огоньки в ее глазах свидетельствовали о том, что не так уж она и сердилась. – Если я начну скакать на тебе, это докажет только одно – докажет, что ты лентяй!

– Ладно, злоязыкая банши, уговорила. Лучше я на тебе поскачу!

Протесты жены он остановил поцелуем – и преисполнился чисто мужского восторга, ощутив, как гнев ее мгновенно переплавился в нечто совсем иное.

Нет, она не сдалась – его бонни никогда не сдается. Просто перешла на его сторону.

И в тот же миг он почувствовал, что не может ждать ни минуты, что должен войти в нее немедленно, сейчас же! Воспоминания о шелковистой плоти, сжимающей его плоть, струились по жилам, превращая все его существо в твердую сталь и расплавленную лаву желания.

Язык скользнул меж ее губ, а руки тем временем отбросили в сторону ее трость, сорвали с нее пальто, бросив на копну сена, и опрокинули и жену туда же. В следующее мгновение Гэвин навалился сверху. Все еще не прерывая поцелуя, он раздвинул коленом ее ноги и устроился между ними, прижимаясь к ней возбужденным естеством и даже через несколько слоев одежды ощущая призывный жар ее тела.

Гэвин старался дышать спокойно и размеренно, старался замедлить стук сердца, несущегося вскачь. Черт побери, ведь даже сотни искусных надушенных шлюх не смогли бы вызвать у него такое мгновенное и яростное возбуждение, какое вызвала эта женщина – хромая, растрепанная, одетая бог знает во что. И она – его жена.

Впрочем, об этом он подумает позже. Когда снова сможет думать.

В какой-то миг взгляды их встретились, в синих ее глазах бушевала буря, когда она заявила:

– Я могу скакать верхом и сейчас это докажу. Я заезжу тебя до полусмерти, Гэвин Сент-Джеймс!

Гэвин думал, что возбудиться сильнее просто невозможно, но после этих ее слов тотчас же понял, как сильно ошибался.

– Тогда начинай! – прорычал он.

Снова впившись в ее губы и обхватив ее руками и ногами, он мгновенно перекатился на спину таким образом, что теперь она оказалась на нем. Обе руки он запустил жене под юбку и принялся поглаживать и ощупывать ее шелковистые бедра. Обнаружив мягкий кустик волос меж ее ног, он раздвинул нежные складки и нашел потаенный вход в ее тело – уже влажный, уже готовый для него.

Оба шумно перевели дух, после чего Гэвин пробормотал:

– Рад отметить, что нижнего белья на тебе по-прежнему нет.

– Придержи язык! – крикнула Сэм по-шотландски (с кошмарным акцентом, конечно же); в этот момент она возилась с на застежкой его брюках.

Когда же пальцы ее сжали пульсирующий ствол, высвобождая его из плена, Гэвин едва не задохнулся.

«Пресвятая Матерь Божья!» – мысленно воскликнул он. А она тем временем приподнялась, затем начала медленно опускаться. У нее долго не получалось сесть на него надлежащим образом, и она энергично вращала бедрами, стараясь найти позу поудобнее. Причем каждое ее движение заставляло Гэвина содрогаться от неведомого ему прежде наслаждения. Наконец, не выдержав, он поднес руку ко рту, облизнул кончики пальцев и, сунув руку между ними, – туда, где они стали одним целым, – начал увлажнять ее и себя. Затем нащупал крохотный бутончик и принялся его ласкать, наслаждаясь тем, как Сэм со стонами опускалась все ниже.

– Да! – выдохнул он. – Да! Прими меня целиком!

Он гладил Сэм снова и снова, чувствуя, как с каждым прикосновением пальца сжимаются ее внутренние мышцы, а затем чудесными медленными волнами приходит расслабление – и так, пока его пульсирующая плоть не вошла в нее полностью.

Утвердив руки у него на плечах, Сэм начала осторожно двигать бедрами.

«О боги, как же она сейчас хороша!» – мысленно восклицал Гэвин. Восседала на нем как амазонка – волосы рассыпались по плечам, вспухшие от поцелуев губы приоткрыты, а в широко распахнутых глазах – восторг и решимость.

Почти сразу он заметил, что бедра ее дрожали от напряжения и что она старалась беречь ногу. «С решимостью-то у Сэм все в порядке – но, как бы там ни было, она пока не в форме», – понял Гэвин. При этом он знал: если его женушка проиграет эту битву – никогда ему не простит.