Палачи схватили Остия за плечи и разрезали на нем рубашку. Толпа свистела и скандировала. Выдержки разведчику еще хватало, но тело уже покрылось липким потом. Лезвие ножа рисовало на нем красные узоры. Имари скрипела зубами вместо Остия и клялась себя, что не будет отворачиваться. Должна видеть всё.

— Имари-магжа! — крикнул Дарга и, потеряв терпение, схватил её поперек живота.

Она вырываться начала, шипела зло, пыталась лягнуть мальчишку, и где-то среди шума толпы Рагнар по-эридански сказал палачу:

— Хватит. Посади его на кол.

— Ты ответишь перед всеми богами, Рагнар, — сказал Остий. — Я невиновен!

Палачи сбили его с ног и поставили на колени, заставив упереться лбом в помост. Когда принесли длинный, заточенный с одного конца кол, Дарга закрыл Имари глаза.

— Остий будет кричать, — шепнул на ухо мальчишка. — Такой боли не выдержит даже цзы’дариец. Нам лучше уйти.

— Нет! — дернулась принцесса. — Я должна знать, за какое чудовище вышла замуж!

— Ваше дело, — согласил Дарга, но глаза ей не открыл.

Имари слышала, как молот ударил по тупому концу кола, и разведчик завыл. Запах крови стал нестерпимым. Эриданка представила, как острый кол разрывает ткань штанов, входит в тело и протыкает кишки. Второй удар и Остий заорал раненым зверем на одной необрывающейся ноте. Страшно, невыносимо. Имари вырвало густой слюной. Она обмякла в руках Дарги, а Остий орал:

— А-а-а-а-а!

Толпа ревела и стучала томагами по деревянному помосту. Остий уже затих, а звериное безумие еще длилось, пока Великий вождь не приказал всем замолкнуть.

— Тихо! Осталось еще двое приговоренных.

Имари на остатки сил рванулась из рук Дарги только для того, чтобы увидеть, как на помост тащат Ритора и Лурда. Сыновей Балии.

Это было уже слишком. Если Рагнар казнит невинных детей, никогда уже не станет в глазах принцессы прежним. Что бы ни сделали Ритор и Лурд, в чьих руках бы не оказались черными камнями на игровой доске, нельзя их убивать!

— Нет! — закричала Имари, грудью падая на ступени помоста. У Дарги сил не хватило удержать, принцесса птицей взлетела вверх и вцепилась в свадебную рубашку мужа. — Отпусти их! Слышишь? Я убью тебя! Клянусь, я воткну тебе нож в горло, если ты немедленно не оставишь их в покое!

Толпа радостно встретила еще одну участницу шоу. Лиенны свистели, смеялись и почти аплодировали. Наверное, отчаяние эриданки казалось забавным. И глупым, потому принцы уже принадлежали богам. Нельзя останавливать казнь.

— Мерзавец! Подлец! Отпусти их!

До головы Рагнара было сложно достать. Принцесса колотила его по плечам и груди, пыталась пнуть, но Великий вождь стоял на деревянной тумбе с монументальностью статуи и не обращал внимания на удары. Тогда Имари встала на тумбу прямо на его сапоги и повисла на шее мужа, чтобы дотянуться поцелуем.

Мгновение не чувствовала ничего кроме запаха огненной воды. Потом пришел вкус горечи и дрожь собственного тела. Принцессе казалось, что она целует камень и никогда не добьется ответа. Выкрики из толпы слились в один сплошной фон, Частокол, одежды лиеннов, красный от крови помост — стали просто пятнами на фоне неба. Время потекло вспять, и в ушах зазвенел крик Остия. Резкий, пронзительный. Он взорвался в голове Имари и Рагнар обмяк. Опустил плечи, подхватил жену и крепко обнял:

— Не здесь. Уйдем.

Палачи закрыли их спинами, другие воины поднялись на помост. Между Имари и толпой снова вырастала стена, и братья были все еще про ту сторону.

— Пощади, — всхлипывала она, цепляясь за мужа. — Они же дети! Зачем убивать?

— Тихо, — проворчал он, спрыгнув с тумбы. — Теперь молчи, больше ни слова.

За помостом шум стал тише. Рагнар поставил жену на землю и повел к сараям прочь от места казни. Подул сквозняк, прогоняя удушливую вонь грязных тел в пьяной толпе. Имари ловила взгляд Рагнара и никак не могла угадать, кто перед ней: палач или воин, живой или мертвый?

— Никогда больше так не делай! — рявкнул муж и обернулся. — Великий вождь не должен прогибаться под бабские капризы! Молчи, я сказал! Твои братья — заложники. Их мать знала, что как только цзы’дарийцы появятся в Тирьял-Думе, принцы умрут. И что? Шпион поехал со мной в платье служанки! Она сама его навязала, договором свадебным трясла! Чем думала?!

Принцесса открыла рот и забыла закрыть. Так круто повернулся разговор, что все мысли пропали. Балия сама отправила детей на смерть? Не может быть!

— Я скажу тебе чем, — зло выдохнул Рагнар. — Остий перед казнью долго болтал. Все стыдил меня за нарушение обещания и пытался выторговать себе жизнь. Сдал он твою тетю. Черную змею Балию. Сказал, что зря я ей поверил и заключил сделку. Она не просто шпиона, она убийцу вместе с нами отправила в Северные земли. Настоящий цзы’дарийский крот в теле Киары должен был дождаться переворота в Эриданском королевстве. Это когда действующего короля свергают, если ты не в курсе. Через год это будет или через пять лет, Остий не знал, но одно сказал точно. Кроту поручено после переворота уничтожить первых претендентов на трон твоего отца. Знаешь, кого?

— Меня, — тонко простонала Имари и схватилась за голову. — Тебя тоже. Детей наших.

— Всех, — подтвердил вождь. — Но генерал подменил крота. Подсунул нам вместо убийцы свою женщину. Он вообще дважды её спрятал. Сначала девочку в мальчика, а потом мальчика в девочку. Слухи распустил, что сына привез, а на самом деле жену. Она забеременела от него прямо на Эридане. Моя мать не ошиблась, она никогда не ошибалась. Потому генерал и вытащил женщину-крота из Тирьял-Дума раньше времени, и заодно сорвал Балии все планы. Ты поняла хоть? Родная тетя убить тебя собиралась.

Принцесса наматывала черные кудри на пальцы и не замечала боли. Балия Светлая всю жизнь о троне мечтала. Никогда не говорила вслух, но все знали. Счастья с мужем не получилось, в Совет не пускали, а так власти хотелось. Пиявкой присосалась к отцу, сама фактически правила, но мало оказалось.

— Ты её детей из мести решил убить?

— Да, — кивнул Рагнар. — Сначала, как заложников после сорванной сделки, а потом правду от Остия узнал.

— Не надо, — замотала головой Имари и заплакала. — Не надо, прошу тебя. Балия — редкостная дрянь, но дети совершенно не при чем. Они такие маленькие, Рагнар. Да, капризные, шумные, но хорошие. Лурду всего семь, он читать еще не научился! Видел бы ты, как пальчиком по буквам водит и слоги тянет: «Ма-ма, па-па». Ручки крошечные, ножки маленькие.

Слезы мешали смотреть, слова в горле застревали. Имари терлась лбом о плечо мужа и рыдала. Проклятый трон! Проклятое королевство со всей правящей семьей! Родственники хуже демонов цзы’дарийской бездны друг друга рвали на части. Да подавились бы уже все и сдохли! Она-то здесь при чем? Ритор, Лурд — тоже виноваты?