дочерью вождя, Светланой Аллилуевой, и отбывал очередной срок в одном лагере с Ольгой. Он спас ей жизнь — без помощи Люси женщину ждала бы шахта. Как же радовались супруги, прочитав короткую записку из трех слов, — значит, жива не только мама, но и старый товарищ, о судьбе которого давно не было никаких вестей!

В этом доме на Малой Посадской, в квартале ленинградской творческой интеллигенции, ее знаменитый представитель Григорий Козинцев прожил тридцать четыре года — с момента постройки здания в 1939 году и до своей смерти в 1973-м, покинув Ленинград лишь на три года во время войны. За год до своей кончины режиссер писал молодому коллеге Андрею Тарковскому:

«Милый Андрей!

<…>

У меня какой-то смутный период: все валится из рук, и никак не могу найти внутреннего покоя, а без него отлично действует только критическая часть, и не успевает появиться хоть захудалая мысль, я ее сразу же уничтожаю с необыкновенной логической убедительностью.

Пока это все в разговоре с самим собой. Не лучшая форма человеческого обoения» [194].

Внутренний диалог мастера был, как всегда, направлен в будущее — новые замыслы, работа над очередной книгой. Проникали ли в поток творческих исканий картины прошлого? Обрывки воспоминаний, образы друзей юности?…

Давным-давно, еще в Киеве, Гриша Козинцев чуть не умер от тифа. К лежащему в бреду больному допустили друга, Люсю Каплера. Неожиданно из высохших уст молодого человека донеслись прежде незнакомые ему и никогда не слышанные строки Иннокентия Анненского. Что это было, откуда? Козинцев так и не вспомнил.

Я думал, что сердцу не больно, А больно — так разве чуть-чуть. Но все-таки лучше — довольно, Задуть, пока можно задуть… [195]

Литература

Бутовский Я. Л. Григорий Козинцев и Золотой век довоенного «Ленфильма» // Киноведческие записки. — 2005.

Верейский О. Г. Встречи в пути. — М.: Искусство, 1988.

Громова Н. А. Именной указатель. — М.: ACT, Редакция Елены Шубиной, 2020. Козинцев Г. М. Пространство трагедии («Дневник режиссера»). — Искусство. — 1973. Козинцева В. «Я часто думаю о Вас…»: из переписки Тарковского с Козинцевым // Искусство кино. — № 6. - 1987.

Козинцева В. Вспоминая Григория Михайловича… // Киноведческие записки. — № 70. - 2004.

Хазан Л. Сын кинорежиссера Григория Козинцева, доктор исторических наук Александр Козинцев… Интервью // Бульвар гордона. — № 20 (420). - 2013.

Шварц Е. Л. Позвонки минувших дней. — М., 2008.

Особняк Пашковой

(1843 г., архитектор Г. А. Боссе) Кутузова наб., 10

«Вблизи летнего сада, в ряду барских особняков, вытянувшихся вдоль набережной Невы, стоит отель французского посольства.

По внешнему виду отель ничем не отличается от окружающих его красивых зданий. Весь интерес его — во внутренних покоях. Стоит подняться по лестнице, увешанной дивными гобеленами, уставленной громадными, в человеческий рост, канделябрами и мраморными статуями работы старинных мастеров, чтобы убедиться, что здесь живут люди, обладающие, помимо богатства, самым изысканным вкусом. Так умеют устраиваться только французы, только им присуща манера так роскошно и вместе с тем удобно, комфортабельно обставлять свое жилище» [196].

В этом особняке, еще в 1834 году, за три года до своей смерти, танцевал на балу у князя Василия Трубецкого поэт Александр Пушкин: «Дамы в черном. Государь приехал неожиданно. Был на полчаса. Сказал жене: Est-ce à propos de bottes ou de boutons que votre mari n’est pas venu dernièrement? (Из-за сапог или из-за пуговиц ваш муж не явился в последний раз?)» [197].

Трубецкой был героем Отечественной войны 1812 года и пользовался в свете большим уважением. Въехав в особняк пятидесятилетним генерал-адъютантом, вместе со своей очаровательной, «не тронутой петербургской гнилью» [198] женой Софией и семью детьми (в период жизни в этом доме появятся на свет еще четверо), прославленный князь открыл свои двери для светских приемов и знаменитых на всю столицу балов. Высший свет съезжался в роскошно обставленный дом на набережной, где нередко среди гостей можно было встретить и императора Николая I.

В 1831 году, во время эпидемии холеры, пятидесятипятилетнему Трубецкому, отошедшему уже от военных дел, было поручено исполнять обязанности губернатора трех частей Петербурга. Сюда, после осмотра подотчетной территории, возвращался славившийся бесстрашием князь. Переменив одежду, приняв горячую ванну и обтерев руки уксусом, он был готов к встрече с семьей, в которой совсем недавно произошло пополнение. Последний сын князя Николай родился всего за месяц до пришествия болезни в столицу, и крестным отцом его, как и двоих рожденных до него девочек, стал сам Император.

В доме были соблюдены все меры предосторожности — комнаты дезинфицировались хлористой известью, фрукты и ягоды, урожай которых был особенно хорош тем летом, выбрасывались, домашние пили мятный чай со смоляной водой, а во дворе тлели кучи можжевельника, призванные очистить воздух от микробов.

Большой семье Трубецких удалось избежать заражения холерой, хотя смерть в тот год все же посетила их дом — в ноябре неожиданно для всех скончалась от воспаления легких пятнадцатилетняя дочь Василия Елена, крестница предыдущего императора, Александра I.

После смерти князя Трубецкого его жена обосновалась в Царском селе, а особняк был продан генералу Александру Пашкову. Новый хозяин, пригласив тридцатилетнего архитектора Гаральда Боссе, только что получившего звание академика и успевшего к тому моменту завершить лишь одну постройку, немедленно занялся перестройкой дома. Особняк Пашкова, выполненный Боссе в стиле неоренессанс в 1843 году, сохранился до наших дней.

Генерал Пашков, как и предыдущий хозяин здания, был участником войны 1812 года и, как и Трубецкой, получил от императора за храбрость на полях сражений золотую шпагу,