Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заунывный гул рога, возвещающий о выбросе белого флага, прозвучал в третий раз.
— Че-го-о-о?!. — Ратибор, разрубив очередного оппонента пополам, обернулся и поражённо уставился на сообщившего сколь удивительную, столь и страшную весть десятника. Затем живо к нему проследовал и со словами: — Ты что такое мелешь, ишак облезлый⁈ Это же измена!.. — отвесил непутёвому вояке добрую затрещину, от которой тот рухнул на мостовую как подкошенный.
— Вины его нет в том, друже! — тяжело дыша, подлетел к молодому богатырю Любомир, которого «рыжегривый медведь» оставил пару лет назад командующим заместо себя на Первой заставе. Гарнизон крепости в полном составе перекочевал на время осады в столицу. — Далебор лишь принёс дурную весточку!.. Он просто гонец…
— Заткнись, Люб, я тебе не младенец, которому надобно очевидное разжёвывать! — в бешенстве рыкнул на своего бывшего заместителя Ратибор, после чего окинул яростным взором пришедших в явное замешательство ватажников. Ожидаемо, приказ о сдаче огорошил всех без исключения.
— Бросайте оружие, варвары! — раздался тем временем из вражеской орды властный крик, принадлежавший Герканту. Обращался он к славянам на общем языке, бывшем в ходу на Западе и являвшемся родным для русов. Военачальник Ослямбской империи возглавлял основные силы проникнувшего, наконец, за стены Мирграда неприятеля, не желая упустить славу и почести победителя непокорного славянского княжества. — Ваша новая владычица так велит! Так что мечи, топоры да копья на брусчатку! Даю слово, всем сдавшимся мы сохраним жизнь! А иначе всех непокорных на колья насадим! Десять минут на раздумья! — повелительный взмах руки главнокомандующего ослямбскими легионами отогнал чуть назад нехотя отступившие основные силы аскеров. При этом они злобно подвывали в предвкушении скорой победы, выжидательно вперившись в стоявших напротив русичей, в рядах которых воцарились разлад и знатная сумятица. По довольно же ощерившимся вражьим мордам сигали лучики ликования. Долго, ох как долго осы ждали этого сладкого момента!
— Значится, так, Любомир! — Ратибор гневно зыркнул на новоиспечённого тысяцкого, относительно недавно получившего это звание. — Стоишь тут с братушками по булату, аки скала, и держишь этих ослов, крепко-накрепко стиснув зубы да булки! А я покамест смотаюсь до терема и вытрясу душу как с Ладимира, так и с Лютеги! — Ратибор недобро и вместе с тем беспокойно взглянул поверх голов перетаптывающихся в сомнении витязей на так ещё до конца и не осевшее тягучее пыльное облако, что вкупе со вздымавшимися к небесам несколькими едкими столбами чёрного дыма всё клубилось за десятком-другим ближайших домишек, разделявших Торговую аллею и Дворцовую площадь. — Ишь чего удумала, дура белобрысая, в плен сдаваться⁈ Срамота-то какая! Пущай для начала блины готовить выучится да масло на хлебушек мазюкать, а уж потом бразды правления в свои ручки нежные берёт… И то, только на кухне! На поварёшку с кадкой скинемся ей, так уж и быть…
«Заодно разузнаю, что с моими, а также с Добролюбом, Мирославом и Емелей… И почему Ладимир не отгудел, как велел ему?.. — насупившийся Ратибор, бывший мрачнее тучи, с окровавленной секирой наперевес стремительно потопал к Соловьиному переулку. Сердце его неистово колотилось, как вольная пташка в клетке золочёной, нутром предчувствуя беду. — Светозар ещё, мерин пузатый, где-то там с перебитой тяпкой шастает… Но чем он может помочь? Боец из него сейчас, конечно, никакой… Единственное, слышал он, как я велел главе стражей на свирельке отыграть… Сам бы за рог наверняка взялся! Если бы мог… Что-то стряслось! Молчит орлёнок… Не к добру!..»
— Я с тобой, дружище! Мои там тоже, не забывай… — Яромир припустил следом за приятелем. — Но как Лютик могла сдать град в руки ворога⁈ По своей ли воле⁈ Может, её заставили?.. Или после гибели Святослава кровля совсем потекла у нашей государыни?..
— Пошлёпали, — зловеще буркнул молодой богатырь, сверкнув яростными всполохами разгорающегося синего пламени, — поинтересуемся у сведущих за этот вопросец!.. Во мне как раз проснулась дикая любознательность!.. Заодно разузнаем, что вообще происходит и как там Марфуша с детишками да твоя Златка с младенцем Бодимиром! Кошки на душе скребут… собаки такие!..
— Так кошки или собаки… — хотел было с кислой миной уточнить спешащий за другом княжий воевода, но договорить у него не получилось: два товарища вылетели из Соловьиного переулка к замку и остановились как вкопанные, поражённые открывшимся перед ними зрелищем: дворец правителя, некогда величественный и неприступный, представлял собой пылающие руины; пара прилетевших огромных валунов превратила фамильное имение Святослава в охваченные огнём развалины. Похоже, второй, объятый пламенем обломок, проломив пол, угодил аккурат в погребок с лампадными маслами да бочонками топлёного животного жира.
— Не-е-е-т! Прах и пепел!.. — опустив оружие, практически в унисон шокированно выдохнули оба приятеля, ошалело уставившись на дымящиеся полешки с грудами известняковых блоков. Выжить под таким завалом не мог никто. Дикая, невероятная душевная боль булатной сталью пронзила сердца русичей и накрыла с головой, высасывая жизненные силы да способность ясно, трезво мыслить. Ну и конечно, желание жить дальше, которое без любимых и родных стремительно улетучилось вместе с не до конца ещё пришедшим осознанием того, что они остались одни-одинёшеньки в этом, ещё недавно казавшемся им славном мире; их супруги и детки теперь покоятся под громоздящимися напротив нещадно коптящими руинами.
«Да будь проклято всё, в том числе и этот несчастный терем, чьи стены послужили надгробием самым дорогим на свете людям, у нас имевшимся!» — примерно одинаковые отрешённые мысли заволокли густым тёмным туманом смятенный разум обоих витязей.
— Я потерял семью… опять… — Яромир в отчаянии рухнул на колени, обхватив руками свою русую головушку; Ратибор же продолжал стоять молча, недвижимо, где-то в глубине души надеясь, что это лишь страшный сон.
Скоро он проснётся, и Марфа с Буреславом и Властой снова будут с ним…
— Прекрасное зрелище, не так ли? Прям наслаждаюсь открывшимся замечательным видом! Никогда мне не нравился этот теремок! — раздался знакомый бесстрастный голос чуть левее. — Я сам чудом успел выкарабкаться! Лютик подсобила, освободила меня из дворцовых застенков как раз перед прилётом первого камушка!.. Ваших ненаглядных, вместе с Мирославом, им и привалило, ну а вторая припорхавшая махина довершила начатое, к тому же добро подпалив эти развалины. Мне казалось, я даже слышу дикие визги чьих-то поросят… Уж