– Чтоб у меня язык отсох, если соврал, – сказал Несвицкий и сделал театральный жест: – Цветы моей невесте!

Подскочивший официант подал ему корзинку с розами. Николай вручил ее Марине.

– Какая красота! – воскликнула любимая. – Розы, белые, живые… Где ты их добыл? Зимой?

– Надо знать места, – Несвицкий усмехнулся. – А вот еще подарок.

Он положил перед Мариной узкую коробочку. Она поставила корзинку у тарелки и открыла.

– О, боже!..

Галя и Наталка вскочили, подбежали и склонились над плечом подруги.

– Колье и серьги, – громко прошептала Галя. – Красивые какие!

– И с бриллиантами, – добавила Наталка. – Дорогущие, наверно.

– Любимая дороже, – вмешался Николай. – Позвольте!

Легонько отодвинув в сторону подруг, он взял колье и закрепил цепочку на тонкой шее у невесты. Затем достал из ее ушек простенькие серьги и вставил новые, а прежние сложил в коробочку.

– Ну, как теперь? – спросил друзей.

– Блеск! – оценил Касаткин-Ростовской. – От невесты глаз не оторвать. Марина Авенировна, вы чудо. За графиню Несвицкую! – он поднял свой бокал.

– Какая я графиня? – насупилась Марина.

– Обычная, – пожал плечами князь. – Жена графа становится графиней.

– А кто тут граф?

– Он, – князь указал на Николая. – Указом императора Варягии возведен в графское достоинство. Он, что, не рассказал?

– Нет, – Марина растерялась.

– Дорогая! – поспешил Несвицкий, поняв, что намеченный сценарий дал трещину. Он не сказал подруге об указе императора, опасаясь, что ей такое не понравится. Занервничает, а ей такое вредно. – Хочешь, я для тебя спою?

– Спойте, Николай Михайлович! – обрадовались Галя и Наталка.

Марина закивала. Николай отправился к эстраде, где наигрывал приятную мелодию оркестрик. Небольшой. Пианино, за которым восседал руководитель группы – единственный мужчина среди музыкантов, две скрипки – обычная и альт, плюс виолончель. Встав у края сцены (микрофона в ресторане было), Несвицкий громко объявил:

– Песня для моей невесты, Марины Авенировны Мережко, заведующей детским отделением в центральном госпитале. Прекрасной женщины и замечательного доктора.

Шум в зале, где за столами посетители отмечали Рождество, затих. Вступили струнные.

Подними глаза в рождественское небо,

Загадай все то, о чем мечтаешь ты,

В жизни до тебя я так счастлив не был.

Для тебя одной, их так любишь ты,

Эти белые цветы…[2]

Николай запел в полный голос:

Я люблю тебя до слёз,

Каждый вздох как в первый раз,

Вместо лжи красивых фраз

Это облако из роз.

Лепестками белых роз

Наше ложе застелю,

Я люблю тебя до слёз,

Без ума люблю…

Красивая мелодия и сильный, чистый голос исполнителя очаровали слушателей. Все замерли, не отводя глаз от эстрады.

Белизной твоей манящей белой кожи,

Красотой твоих божественных волос

Восхищаюсь я, ты мне всего дороже,

Все у нас с тобой только началось,

Я люблю тебя до слёз…

Завершив припев, Николай смолк и поклонился. Зал взорвался овацией. Многие вскочили и хлопали стоя. Николай еще поклонился и, провожаемый аплодисментами, вернулся к столу, где сел рядом с Мариной.

– Коля!.. – она всхлипнула и прижалась мокрой щекой к его щеке. – Спасибо! Я никогда не была так счастлива!

В ответ на это признание за столом зааплодировали. А когда хлопки смолкли, встал вице-адмирал.

– Господа, – сказал торжественно. – У меня тоже будет объявление. Мой ученик представил меня не до конца. Позвольте, я его дополню. Вице-адмирал Несвицкий Николай Иванович, волхв, князь, советник императора Варягии. Не так давно я получил письмо от бывшего ученика Акчурина. Он сообщил, что познакомился в Царицыно с моим однофамильцем, тезкой и, вдобавок, сильным волхвом. Я заинтересовался. Дело в том, что у меня был сын, единственный наследник, но погиб в бою с мятежниками, потомства не оставив, – по лицу Несвицкого скользнула тень. – Потом ушла жена, и я остался одинок. Признаться, я не верил, что Николай Михайлович мне родственник, и, приехав в город, навел о нем, где можно, справки. А после побеседовал и с Николаем. Сомнений не осталось: он внебрачный сын моего Михаила, то есть внук мне. О чем я здесь и объявляю.

За столом все замерли, лишь Акчурин довольно улыбался. Николай почувствовал, как напряглось плечо Марины.