Ей не место среди огня и смрада. Она продолжит жить в Среднем мире. А я удостоверюсь, что никто не будет ей мешать.

При упоминании об Алисе сердце сдавила тоска. Я так давно её не видел, что едва не сорвался в Средний мир ещё до коронации. Чуть не испортил всё, над чем так упорно работал.

«Осталось совсем немного», — пообещал себе. И велел подготовить всё для церемонии.

* * *

Солнце палило нещадно, как и в тот день, когда я вернулся в Средний мир с добрыми вестями. С той лишь разницей, что сегодня мы были не в уединении дома отдыха, а на многолюдной набережной. Народ гудел, и смеялся, и сновал. И от их мельтешения у меня в глазах рябило.

— Не страдай, — велела Алиса, заметив моё недовольство. — А лучше купи мне мороженого.

Идти через толпу не хотелось, но отказать возлюбленной я не посмел бы. Продавщица за лотком стояла всё та же, что и два года назад, когда мы с Алисой пришли сюда на наше первое свидание.

— Шоколадный пломбир. Два стаканчика, — повторил я свой выбор и протянул пышнотелой продавщице крупную купюру. Она раздражённо вздохнула, сомневаясь, что найдёт сдачу. — Оставьте себе, — улыбнулся ей. Щёки женщины вспыхнули от смущения, и она запричитала, что это слишком много. Потом зачем-то попыталась вернуть мне деньги, а меня так и подмывало дать ещё больше. — Оставьте, — повторил я и направился обратно, лавируя между прохожими.

Годовалая Этна, увидев, что маме принесли что-то интересное, потянула ручки к упаковке мороженого. И я отдал ей своё. Пусть лучше поиграет, чем раскапризничается.

— Мне вчера звонил Михаэль, — сказала Алиса и укусила краешек шоколадного пломбира. — Благодарил. И пожелал нам счастья в Верхнем мире. Что он имел в виду?

Опять этот Михаэль… И чего ему тихо не сидится? Я вздохнул. Похоже, скрывать от неё всё-таки не выйдет.

— Он имел в виду, что наши миры договорились.

Алиса сдвинула брови, так и не поняв, о чём речь. И я снова вздохнул. А ведь хотел, чтобы она до последнего не знала.

— Я заключил с ними сделку. На тысячу лет отказался от вторжения в Средний мир и дал слово, что всё это время мы не будем пополнять войско.

— Почему только на тысячу?

— Это максимальный срок сделки.

— А взамен?

Я покачал головой. Она знала меня слишком хорошо.

— Взамен по истечении моего правления они обязаны принять меня к себе. Всё равно, кроме как со мной, в Верхний мир тебя было бы не заманить. Я имею в виду, когда придёт срок.

— В Верхний мир?.. То есть… А-а… — поняла она, наконец. — Нас пустят туда вместе⁈ — воскликнула и взмахнула пломбиром, чуть не вышвыривая содержимое из стаканчика. — И тебя тоже? Но ведь ты…

— И что? Сделка есть сделка. Отдам Амуну трон и отправлюсь за тобой следом. Я перестал набирать новых демонов среди людей. За одно только это им вовек со мной не расплатиться. Не говоря уже об отсрочке финальной битвы.

— Удивительно… — выдохнула Алиса. — Всё равно не пойму, как вы с ними договорились. Вы же заклятые враги.

Я усмехнулся.

— Ничего удивительного здесь нет. В Преисподней говорят на том же языке, что и на Небесах. Только первые на нём клянут, а вторые — благословляют. Да и вообще. Было бы желание, а договориться всегда можно.

Алиса радостно вздохнула и, снова откусив мороженое, блаженно прищурилась. А я смотрел на неё и думал, что поистине удивительной была не наша с Верхним миром сделка, а красота моей супруги. Вот где крылось настоящее диво. Каждая её черта, каждая полуулыбка наполняла меня щемящей нежностью. С этой девушкой я готов был провести хоть тысячу жизней. Ради неё готов был отказать от трона и даже от вечной молодости. Теперь каждый год в её день рождения я прибавлял по году и своему смертному телу. Так мы с ней сможем не только уйти, но и состариться вместе. С моей Алисой. Моей Божаной.

Алиса вдруг возмущённо ахнула.

— Смотри, — показала на какого-то бугая, отпихнувшего девушку от лотка с мороженым. — Ну что за человек! — воскликнула она возмущённо.

— Тсц… Да разве это человек? Так… человечишка. Да, Этна? — подмигнул дочери. И та, как обычно, когда я так делал, рассмеялась.

Её улыбка, чистая и яркая, казалась мне ослепительнее солнца. Каждый раз она заставляла моё сердце трепетать от радости. И каждый раз у меня перед глазами проносились все ужасы, какие могли бы обрушиться на этот прекрасный мир, не затей я ту битву год назад.

Чтобы отвлечься, я приподнял ментальный щит, погружаясь в мысли прохожих. Они, как всегда, были наполнены всякой ерундой. Люди… люди… Суетятся и алчут, будто в этом есть смысл. Снуют и даже не знают, что одна детская улыбка способна отодвинуть Армагеддон.