– Они считают, что вам стало известно слишком много.

– Но это ровным счетом не так!

– Им все равно. Убьют они нас, как убили Лешку и Дианку. И никто ничего не докажет.

– Так это они их убили?

– Я так думаю, – призналась Оля. – А вы разве нет?

Честно говоря, подруги теперь тоже так думали. А иначе с какой стати Ивану Владимировичу охотиться на них и запихивать в этот чистенький, беленький карцер?

Ответ подруги получили лишь к вечеру. То есть они считали, что снова наступил вечер. Об этом говорили наручные часы, которые были на Оле в ту злополучную ночь, когда они все вместе отправились в питомник грабить Василия. И часы показывали уже половину девятого вечера, когда дверь в карцер сухо щелкнула замком и на пороге появился Иван Владимирович в сопровождении Альбины.

– Ну что? – почти ласково спросил у девушек Иван Владимирович. – Соскучились?

– Соскучились, – призналась Кира. – А еще есть хотим. И пить.

– И в туалет.

– Это ничего, ничего, – снова закивал головой Иван Владимирович. – Недолго уже терпеть вам осталось. Скоро подобные вещи вас волновать перестанут.

– Вы нас убьете?

– А что еще прикажете с вами делать? – развел руками этот толстячок. – Вы, девочки, сами виноваты. Не нужно было вам лезть в это дело. Я ведь вас предупреждал.

– В самом деле?

– Думаете, мне доставляет удовольствие то, что я делаю? И если вы так думаете, то очень ошибаетесь! Нет! Мне не нравится. Но это бизнес. И он приносит мне доход.

– Нам, – нежно поправила супруга Альбина. – Нам, дорогой. Не тебе одному, а нам!

– Хорошо. Нам.

Иван Владимирович поцеловал жене ручку и кинул на нее страстный, влюбленный взгляд.

– Нам, дорогая, – нежно повторил он. – Конечно, шалфей приносит доход нам. И мы не хотим терять его по вине двух взбалмошных городских девчонок. Верно? Вы, девочки, приехали и уехали, а нам что делать? Нам, между прочим, тут жить!

– Значит, никакую синюю розу вы не выращиваете? – спросила у него Кира, которая уже и сама догадывалась, что нет, не выращивают. – И вообще, вы давно бы пошли по миру с протянутой рукой, как это вскоре сделает Василий, если бы не стали торговать наркотиками?

– Я бы попросил! – вознегодовал Иван Владимирович. – Наш шалфей – это не наркотик!

– Не наркотик! – эхом подтвердила Альбина.

– Его нет ни в одном ботаническом атласе! Нет, и все тут! А если его нет, то он не может считаться наркотиком. Его нет!

– Зато есть трупы! Лешки. Антона. И Дианы.

– А кто их просил лезть не в свое дело? – снова разволновался Иван Владимирович. – Оля привела этого Лешку, и он начал совать свой нос всюду. Зачем ты это сделала, Оля?

Теперь в голосе Ивана Владимировича даже слышался мягкий укор. И смотрел он на нее чуть ли не со слезами. Мол, как ты могла, Оленька? Ведь из-за тебя мне человека пришлось убить. Я бы и не хотел, да вот пришлось. Ничего, как говорится, личного. Бизнес есть бизнес.

– Он не был великим мыслителем, – продолжил Иван Владимирович, – этот твой Лешка. Но сложить два и два сумел даже он. И что мне было делать, когда этот мерзавец явился ко мне и потребовал денег?

– За что?

– Он, видите ли, согласен был молчать о том, чем мы занимаемся. Но… за сто тысяч евро.

– Это же размер премии за синюю розу, – воскликнула Кира.

– Вот именно. Этот мерзавец заявил мне, что раз никакой синей розы нету, то он чувствует себя обманутым. А эти сто тысяч станут ему неплохой компенсацией за моральный ущерб.

– Моральный ущерб?

– Ну да. Ущерб, который он получил при известии, что никакой синей розы у нас в «Восторге» нет и в помине.

– Как нету розы? – поразилась Кира. – А что же мы тогда выкрали у Василия? Ах!

И Кира замолчала, глядя на Ивана Владимировича широко раскрытыми глазами.

– Ах!

– Это ведь были семена шалфея, а не синей розы? – спросила вместо нее Леся. – Верно? Это их украл у Оли пьянчужка Антон?

– Верно. Синей розы в природе не существует. И даже голубой, с чисто-голубым цветом, не существует. А у Оли дома хранились семена нашего модифицированного мексиканского шалфея. Не все, конечно, но достаточное их количество. И зачем же ты, Оленька, взяла их себе? Хотела сдать своего любимого директора ментам?

– Нет, нет, – забормотала Оля. – Я… Я не знаю. Просто взяла, и все. Хотела сама попробовать.

– Зря! – наставительно произнес Иван Владимирович. – Никогда не следует брать чужое без спроса. А то ведь могут поймать и наказать.

И так как Оля молчала, а Леся никак не могла сформулировать свой новый вопрос, Кире опять пришлось взять на себя лидерство.

– Значит, Лешку и Диану убили вы?

– Скажем, заставили их умереть.

– Как заставили? – оторопела Кира.

– Очень просто.

– Нет, вы мне скажите? Как можно заставить человека перерезать самому себе горло?

– Можно.

– Нет, это невозможно.

Иван Владимирович самодовольно улыбался и многозначительно молчал. И тогда Альбина открыла свой прекрасный, безупречно накрашенный рот и сказала:

– Все дело в этом шалфее.

– Что?

– Да, да, – поддержал супругу Иван Владимирович. – Когда моя обожаемая Альбиночка вернулась из Мексики, она сразу же предупредила меня, что у этого шалфея, помимо всех его достоинств, есть одно неприятное побочное свойство. О нем Альбину предупредил колдун, который продал ей семена шалфея. А она рассказала об этом мужу, то есть мне.

– И что это за свойство?

– Человек, вдохнувший дым от сгоревшего шалфея, становится полностью управляемым. Он будет делать все, что ему скажет повелитель. Мексиканские колдуны знают об этом свойстве. И никогда не курят свое зелье в присутствии кого-либо. Как говорится, во избежание несчастного случая.

– Я считала, что это может все усложнить, и колебалась, пускать шалфей в широкую продажу или не стоит, – произнесла Альбина. – Но Иван Владимирович сказал, что это ерунда. И не стоит обращать внимания на подобную чушь.

– И вы стали выращивать этот галлюлик?

– Да. Мы сделали ставку на шалфей, и не прогадали. Дела наши поправились. Мы прочно встали на ноги. И уже не нужно было думать о том, как свести концы с концами.

Тайну своего благоденствия супруги тщательно оберегали от всех, даже от своих собственных проверенных сотрудников. Они руководствовались принципом: меньше будут знать, крепче будут спать. Однако пару раз осечки все же случались.