Это была одна из тех мелочей, которые застревают в самых дальних отделах мозга и не просачиваются в повседневные мысли, пока что-то не выгонит их на поверхность, причем иногда это случается слишком поздно.

— Тебе нравится? — кокетливо спросила Арасели.

— Конечно, — сказал я и слегка взъерошил ее волосы.

Я сделал усилие, стараясь скрыть смятение: Арасели как две капли воды походила на Ану Белен Лианьо.

Внешне, а может быть, и характером.

«Любовь и ненависть, как я не заметил этого раньше… Так вот в чем дело, Асьер?»

— Я хотел поговорить с тобой, Ара, — сказал я.

Та протянула мне зажигалку и открыла рюкзак, где хранилась сотня свечей.

Вся старая часть города была подсвечена настоящим живым огнем: множество добровольцев и муниципальных служащих ставили и зажигали свечи и факелы.

Мы были у подножия дворца эпохи Возрождения; от кантона Мясников его отделяла общая стена.

На мгновение я почувствовал озноб — старинные ворота виллы Гастейс напомнили мне двух пятнадцатилетних ребят, которых Нанчо убил, перенес в нишу и разложил вокруг три эгускилора.

Подобно многим виторианцам, я избегал этих траурных точек.

Но я покорно шагал за женой моего друга и расставлял вместе с ней свечи по периметру дворцового патио, построенного когда-то лечащим врачом Генриха Третьего, самого знаменитого женоубийцы в истории. Казалось, эти теплые насыщенные огоньки, образующие таинственную игру светотени, перенесли нас на полотна Караваджо.

Через полчаса, расставив все принесенные свечи и исчерпав все несущественные темы, Арасели набралась смелости и задала мне вопрос, который вот уже некоторое время отчетливо висел между нами.

— Ты пришел из-за работы?

— Боюсь, что да.

Ара присела на корточки, чтобы выстроить последнюю партию свечей, незаметно кивнула, и мы отошли чуть в сторону от группы добровольцев.

— Не пугай меня, Унаи, — сказала она, как только мы остались относительно наедине. — Мне уже хватило Хоты. Так что случилось?

— Это насчет Асьера. Сразу перейду к делу, хорошо?

— Отлично.

Фраза была не очень длинной, но за день я устал, поэтому вытащил из заднего кармана джинсов блокнот и написал:

«Что ты знаешь о неудавшемся ограблении аптеки?»

Арасели нахмурилась, но мне показалось, что этого вопроса она и ждала, потому что ответила слишком поспешно, как будто подготовилась заранее:

— Это был торчок, он ударил Асьера, но Асьер его не видел. Кстати, его задержали?

— Мы не доверяем этой версии, — сказал я, мысленно добавив: «И ты тоже». — Ара, мне неприятно об этом спрашивать, но…

— Но — что? Говори, Унаи!

— Вы в тот день не ссорились?

Я наблюдал за ее реакцией: на этот раз удивление было неподдельным.

— Думаешь, это я ему врезала?

— Возможно, это была самозащита.

— Этого еще не хватало… Асьер иногда бывает ужасным козлом, на него находит, но он в жизни не поднял на меня руку. Ни он, ни кто-либо другой. Я этого просто не потерпела бы. Заявление в полицию, чемодан, вокзал. Точка.

— Что ж, больше мне от тебя ничего не надо, — ответил я.

Тупик. Версия предполагаемой супружеской разборки провалилась. Вариантов оставалось не так много, но мне хотелось выяснить еще кое-что: сколько она говорит, о чем умалчивает, как много знает.

Я поднялся на ноги, взял свечу из рук Арасели, поджег фитиль и осветил ей лицо. В такой ситуации трудно солгать. Видно каждое, даже самое неуловимое подрагивание лгущих век: вот глаза смотрят прямо, вот косят чуть вправо… Видно каждое движение лицевых мышц, предназначенное для маскировки: слишком напряженные челюсти, линия сжатых губ, не желающих произнести правду.

— Скажи, кто это мог быть? — спросил я.

— Понятия не имею, Кракен.

«Кракен, отлично… Ты сокращаешь дистанцию. Я больше не Унаи».

— Ара… я знаю, когда ты врешь. И сейчас как раз тот самый момент.

Она сложила руки на груди, словно отгораживаясь. Я заметил это движение и сделал выводы.

— Хота. Это был Хота, — сдалась наконец Арасели. — Они поссорились. Хота был поддат, началась потасовка… Асьер не рассказывает о причине драки. Оправдывается тем, что у них остались непогашенные счета. Накопилось из прошлого, говорит. Вроде как это дела вашей тусовки, и я все равно ничего не пойму. Но после того, как Хоту обнаружили в Барбакане мертвым, он заставил меня поклясться, что я никому ничего не скажу. Не хочет, чтобы вы думали, что это он убил Хоту, потому что он этого не делал. В ту субботу я была с ним. Мы ушли из «Куэсты» в четыре часа, спроси Нерею. Вернулись домой и проспали все воскресное утро до десяти. Мы спим вместе, Унаи. Он не мог выйти из дома, убить Хоту, отвезти тело в Лагуардию и вернуться в Виторию.

— Мог. Это всего шесть часов.

«Конечно, мог. Запросто».

— Не знаю. Могу поклясться, что слышала, что Асьер всю ночь храпел.

— Как, если ты спала?

— Понятия не имею. Правда не знаю. Но он этого не сделал. Точка.

— А что было семнадцатого ноября?

— Когда?

«17 ноября, в четверг. Рано утром. Ты спала дома с Асьером или была за пределами Витории, читала лекции?» — написал я.

Арасели не поняла смысл моего вопроса. Прочитав его, она удивилась, а потом сверилась с органайзером.

— На той неделе я была в Витории и никуда не ездила. А почему тебя это интересует?

«Просто постарайся вспомнить: в ту пятницу рано утром Асьер был с тобой в постели? Или дежурил в аптеке? А может, произошло что-то необычное?»

Арасели еще раз сверилась с органайзером — видимо, там у нее были записаны дежурства мужа. Все это я уже проверил, когда мы с Эсти побывали в аптеке, чтобы оказать ему первую помощь, но хотел понаблюдать за реакцией Арасели — быть может, что-то удастся подметить…

— Нет, у него не было дежурства. Я плохо помню тот день, это было больше месяца назад, но если я его не помню, значит, ничего особенного не произошло. Асьер никогда не уходил в будние дни так рано… Но почему ты не скажешь прямо, откуда столько вопросов?

— Умерла женщина, Ана Белен Лианьо. Ты ее знала?

Я наблюдал за ее лицом, но не видел на нем ни следа какой-либо реакции. Даже удивления или любопытства.

— Нет, понятия не имею, кто это. А что, должна знать?

«Нет, конечно, если вы с мужем не говорите о прошлом», — подумал я.

— Нет, — ответил я вслух. — Мы просто расследуем возможную связь между смертью этой женщины и убийством Хоты, вот и все.