Щукин посмотрел на часы. Прошло уже два с половиной часа с тех пор, как Ляжечка уснул на пороге квартиры.

«Пора бы нашей красавице хоть немного оклематься», — подумал Николай и направился в комнату к Лиле.

Когда он вошел, она сидела на диване, уставившись мутными глазами в пустую стену с отстающими обоями.

Щукин плотно прикрыл за собой дверь, ненароком при этом слишком сильно пристукнув по ней ладонью.

Лиля вздрогнула и посмотрела на него.

«Отлично, — прошептал Щукин, — значит, она уже реагирует на внешние раздражители. Осталось только выяснить, соображает ли она хоть что-нибудь».

Он подошел к ней и сел на диван рядом.

— Привет, — сказал он.

Лиля долго-долго смотрела на него.

— П-привет, — немного запинаясь, проговорила она.

Щукин недовольно поморщился. Ему показалось, что девушка вовсе не ответила этим словом на приветствие, просто повторила ничего для нее не значащий, но понравившийся ей набор звуков.

— Тебя как зовут? — спросил он.

Лиля надолго задумалась. Щукин молчал, не желая мешать этому процессу, и только когда тишина, нарушаемая только громогласным храпом Ляжечки, затянулась более чем на пять минут, он повторил свой вопрос:

— Как тебя зовут?

Девушка часто-часто заморгала ресницами, явно не понимая, чего от нее хотят.

— Я — Коля, — сказал Щукин, ткнув себя указательным пальцем в грудь. — Коля… — терпеливо повторил он. — А ты?

Лиля склонила голову вправо и прищурила глаза, в которых, как показалось Щукину, промелькнул какой-то отблеск осмысленности.

«Вот накачали девчонку, — подумал Николай, — интересно, сколько ее держали под такого рода наркозом? Она же рискует никогда не вернуться в нормальное состояние. Останется навсегда такой же дурочкой… Нет, из этой Лили сейчас ничего не вытянешь. Надо было, наверное, оставить все как есть. Так легче было бы с ней управляться…»

Однако он решил попробовать еще раз.

— Я — Коля, — повторил он, опять ткнув себя пальцем в грудь, — а ты?

— Ли…ля, — выговорила вдруг девушка, поняв наконец, что от нее хотят.

Щукин едва удержался от восторженного восклицания.

— Лиля? — снова спросил он.

— Ли… ля… — подтвердила девушка.

Николай мучительно поморщился, придумывая следующий вопрос, достаточно простой, чтобы девушка смогла на него ответить.

— Как ты сюда попала? — не придумав ничего лучше, спросил он.

Лиля снова замолчала надолго.

— Я… не знаю, — ответила она наконец.

— Откуда ты?

— Я… не знаю…

«Не складывается что-то разговор, — подумал Щукин, — что ж, попробуем перейти сразу к важной теме. Должно получиться. Лиля хоть и начинает уже что-то соображать из-за того, что не получила очередного укола, но все равно продолжает находиться под действием зелья, которое еще не выветрилось из ее головы. Значит, можно попробовать запрограммировать ее на поступки…»

— Хочешь домой? — спросил он.

— Да! — неожиданно быстро ответила девушка, и Щукин с удивлением увидел, как лицо ее исказилось и слезы потекли из глаз.

— Если хочешь домой, — медленно и внушительно проговорил он, — ты должна слушаться меня. Поняла?

— Д-да…

— Встань и дойди до окна, — ради пробы скомандовал Щукин.

Лиля медленно поднялась с дивана и, ступая неуверенно, добрела до окна. Остановилась и повернулась к Щукину, словно спрашивая — что теперь?

— Теперь, — сказал Николай, — вернись обратно.

Лиля послушно села на диван рядом с ним.

— Отлично, — хмыкнул Николай, — все у нас получается. Слушайся меня и попадешь домой… Короче, держи хвост пистолетом!

Лиля вскочила с дивана и, недоуменно, но послушно посмотрев на Щукина, вдруг неуверенно прогнулась, выставив по направлению к Николаю задницу.

— Ты чего? — не понял Щукин.

Лиля, не разгибаясь, потопталась на месте, будто ей хотелось идти сразу во всех четырех направлениях, и остановилась, повернувшись вполоборота.

— А! — догадался Щукин. — Это ты восприняла мое выражение «держи хвост пистолетом» буквально!

— Держи… хвост… пистолетом, — подтвердила Лиля.

— Очень интересно, — сказал Щукин самому себе, — значит, мне надо за базаром следить. Соображалка у этой девочки работает пока слабо, а вот подчиняется она железно… Интересно, что было бы, если б я сказал что-нибудь вроде… «даю голову на отсечение…» Она бы за топором побежала?

— Отставить, — проговорил он, строго глядя на девушку, — ложись на диван.

Она легла.

— Закрывай глаза, — приказал Щукин. — Вот так… Теперь спи, пока я не разрешу тебе проснуться…

Она послушно засопела.

— И еще, — вспомнил Щукин, — слушайся только меня. Поняла? Ничьим больше приказам не подчиняйся. Хорошо?

— Хорошо, — сказала Лиля и почему-то улыбнулась.

Храп в прихожей прекратился. Щукин хотел вскочить с дивана, но было уже поздно — до него долетел хриплый со сна голос Ляжечки:

— Колян, ты где?

— Ч-черт, — сквозь зубы прошипел Щукин, — теперь застукает, гад. Спи! — приказал он девушке.

Она смолкла и вытянулась, будто и правда погрузилась в глубокий сон. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

Дверь в комнату отворилась.

— Ага, — проговорил Ляжечка, появляясь на пороге комнаты, — вот ты где… А что ты делаешь?

Он засмеялся, увидев, что Щукин положил руку на грудь девушки.

— Все-таки не удержался? Молоток! — оценил Ляжечка. — Я вот тоже… Каждый раз, когда один на один с этой лярвой оказываюсь, не упущу возможности прощупать… хе-хе… почву. А что? Она сопротивляться не будет…

Щукин засмеялся в тон Ляжечке, что стоило ему немалых усилий — с большим удовольствием Николай двинул бы сейчас по этой раскрасневшейся роже, но… пока этого делать не стоило. Тем более что для Ляжечки у Николая было припасено кое-что другое.

— Ну ладно, — зевнув, поднялся Николай с дивана, — сколько там времени? Не пора ехать?

Мгновенно сделавшись озабоченным, Ляжечка посмотрел на часы.

— Скоро, — сказал он. — Ты извини, Колян, что я тебе кайф обломал, но нам надо собираться. Пока переоденем эту клушу, пока то-се… Эй! — прикрикнул Ляжечка на лежащую Лилю. — Подъем!

Девушка не шелохнулась.

«Не подчиняется ничьим приказам, кроме моих», — вспомнил Щукин и решил вмешаться до того, как Ляжечка успеет заметить, что с Лилей что-то не то.