Больше среди бумаг не обнаружилось ничего интересного. Никаких досье или намеков на переписку с Лигой или Комитетом, даже ни единой любовной записочки от Евгении. Не сказать, что последнее меня разочаровало, но… Прятать в столе несколько бутылок с непонятным пойлом и деловую переписку? Ради этого ставить столько защитных заклинаний?

Что-то подсказывало, что я не там ищу. Но если не там, то где еще искать?

Я опустилась на колени, заползла под стол, прощупала ладонями пол и поверхность. Ничего. Еще и эта темнота, чтоб ее! Резко попятилась назад, наткнулась на стул и дернулась вверх. Больно ударилась головой и кульком повалилась на пол. Перед глазами запорхали разноцветные бабочки, а еще… небольшое углубление под крышкой стола, внутри верхнего ящика. Не веря своему счастью, подтянулась, нащупала небольшой рычаг. Дернула.

Легкий щелчок и глухой удар.

Осторожно выползла из-за стола: на полу валялась книга. Вторая пыталась повторить ее судьбу, наполовину сдвинувшись со стеллажа. Остальные на полке тоже плясали вкривь и вкось из-за приоткрывшейся дверцы сейфа. Поднялась и медленно, на негнущихся ногах подошла к нему. Дополнительных заклинаний нет, но… Как же страшно было туда заглядывать! Ладно, один раз шахматную доску пережила и второй раз тоже переживу. Книги легли на диван стопочками, а я заглянула внутрь.

Медальон с портретом родителей Анри.

Бумаги на развод. Моя свобода.

И список имен, набросанный от руки. Чтобы прочесть, пришлось все-таки зажечь магический светлячок: крохотный мерцающий шарик с искоркой, зависший прямо над сложенным вдвое листом.

Гай Хельденберг

Лейтан Скриццо

Джереми Ронгвар

Фрэнк Пирс (?)

Арнар Грейсби (?)

Рион Роже

Лиах Миралович

Секундочку. Но это же все имена ученых, если не ошибаюсь. Почему Анри заинтересовали эти люди, а главное, что здесь делает Фрэнк Пирс? Перечитала несколько раз, чтобы запомнить, пошарила рукой внутри небольшого сейфа, но больше ничего не нашла. Сунула бумаги назад, аккуратно вернула книги на место. Прибралась у стола и принялась запечатывать защиту – приводить ее в тот вид, в котором она была. Чуть не забыла бутылку, вовремя обратила внимание на что-то поблескивающее под ногами… Ну ладно, я об нее просто споткнулась, и она с глухим стуком опрокинулась на ковер.

Вышла из кабинета, и сразу стало так легко, что обратно по коридорам я просто парила. Не обращая внимания на бешено колотящееся сердце и бутылку, прижатую к груди, хотя по дороге мне все еще мог кто-нибудь попасться. Самое страшное осталось позади, за несколько дней изучу состав, заодно подумаю, где еще Анри мог спрятать что-нибудь важное. Теперь я представляю кабинет гораздо лучше – даже несмотря на то, что ползала по нему в темноте, разрываемой только полосками лунного света. Но все это будет позже, а сейчас…

– А-а-а-а!!!

– Настолько страшно? Я вроде бы подлечился, – сокрушенно пробормотал Ивар и отступил на несколько шагов.

– С ума сошли?

Раджек развел руками.

– Как вы сюда попали?

– Через дверь. Образно выражаясь, через две: входную внизу и вот эту самую. Последняя была не заперта.

Я промолчала, потому что слова по одному в голову приходили, а вот в предложения отказывались собираться.

– Разочарованы?

– Все-таки сошли! А если мой вопль кто-то услышал?

– Не волнуйтесь, дворецкий занят вашей камеристкой, экономка и большинство слуг спят сладким сном.

– А меньшинство? – рыкнула я, потому что меня до сих пор основательно потряхивало.

– А меньшинство не настолько вами интересуется. Вы тихо кричали, поверьте.

Улыбка на его лице по-прежнему была ослепительна, особенно в темноте. Даже несмотря на поблекший кровоподтек на скуле, припухлость с которого уже сошла. Я наконец-то разжала судорожно сжатые на груди руки, флакон с глухим стуком шмякнулся на пол и закатился под кровать. Да чтоб тебя! Он вообще этот вечер переживет?

Раджек легко опустился на колени и вытащил склянку. Покрутил в руках и вручил мне.

– Ваша страсть к бутылкам и их содержимому меня поражает.

– Именно с вас все началось, – я показала ему язык.

Он рассмеялся.

– Я нашла это в кабинете мужа, – буркнула я, – странная штука. Хочу изучить.

– Как все прошло? – Ивар сразу стал серьезным.

– Ну… я здесь, Жером там… Гм. И что вы имели в виду, когда сказали, что он занят Мэри?

Раджек приподнял брови.

– Вы не знаете, что это такое – когда мужчина занят женщиной?

– Вздор! Мэри родилась и выросла в Энгери и ничего лишнего не позволит.

Он развел руками, и я швырнула в него зеркальцем. Поймал на лету, хоть и с опозданием: под рубашкой угадывалась повязка – последствия драки с Анри. Мне вдруг стало стыдно, настолько стыдно, что хоть под кровать заползай, а Ивар продолжал пристально смотреть на меня:

– Ну ладно, они просто целовались.

Я хмыкнула.

– Не сомневаюсь. Я и так веду с вами чересчур откровенные разговоры.

– А это плохо? – Он подошел ближе. – Вы поставили пластину?

– Нет!

Я подобралась, готовая защищаться.

Не ему мне указывать, что делать, когда и как.

– И не надо. Разводитесь, Тереза.

От неожиданности я чуть второй раз не выронила бутылку.

– Что-что? – Не удержалась, потрогала высокий красивый лоб. – Вы заболели? Или встреча с моим мужем не прошла бесследно?

При упоминании мужа Ивар поморщился.

– Разводитесь. Я попрошу Фрая вас отозвать. Скажу, что не справляетесь и ставите всю операцию под угрозу.

– Что значит всю?

Раджек перехватил мою руку и поднес ладонь к губам.

– То и значит. Он хочет, чтобы вы подобрались непосредственно к Эльгеру. Не сегодня-завтра вы об этом узнаете от него.

Неожиданно, но… вполне ожидаемо. После того как лорд Фрай прислал звуковой передатчик, чтобы я держала его в курсе планов Комитета, удивляться чему бы то ни было вряд ли стоит, так что водоросль… то есть новость о приглашении на бал наверняка придется этой хладнокровной рыбине по вкусу. А вот в том, что касается Ивара и его слов… Я вгляделась в глаза, цвет которых поглотило лунное серебро. Сейчас они и казались почти серебряными, разве что не мерцали. А еще удивительно светлыми. Мои пальцы в его горели то ли от нагревшегося зеркальца, то ли от тепла сильной широкой ладони. Удивительно мягкой для такого мужчины. Я вдруг осознала, что в лесу под Ларне он не задание спасал. Принял всю ярость Анри на себя, и в тот день меня только уголком ее шлейфа зацепило.