– Ты испортишь ботинки.

– Угу.

Она словно отгородилась стеной, которая камень за камнем разрушалась с каждым моим приездом. И вот теперь возводилась вновь.

– Я вернусь, – все-таки сказала я. – Обязательно вернусь, Софи. Ты мне веришь?

Она подняла голову и серьезно, по-взрослому заглянула в глаза.

– Откуда ты знаешь? А если он запретит тебе приезжать? Если скажет, что ты не должна заниматься всякими глупостями? Если он терпеть не может детей? – Всевидящий, она озвучивала все мои страхи.

– Софи, граф – неплохой человек. Просто у нас с ним нелегкие времена.

– Значит, я точно буду лишней!

Как ножом по сердцу. Сколько раз я вбегала к матушке, чтобы наткнуться на холодный взгляд. Чтобы услышать отстраненное: «Следите за своим поведением, юная леди», – или почувствовать небрежный поцелуй в щеку для вида. Тогда мне не дано было понять, что за всем этим скрывается страх. Страх потерять меня из-за моей силы, из-за непростых отношений с отцом, но… будь я проклята, если позволю этому ребенку думать так же.

Я остановилась, перехватила ее за худенькие плечи, развернула лицом к себе.

– Для меня ты никогда не будешь лишней, Софи. Я не могу говорить за него, но я говорю за себя. Слышишь?

Пару мгновений девочка смотрела на меня, потом отстранилась.

– Я могу опоздать.

Софи ускорила шаг, я подхватила. У учебного здания уже слышался шум – воспитанницы гурьбой текли по дорожке к дверям. Вот-вот прозвенит звонок и начнутся уроки, за опозданием последует наказание. А ведь еще нужно раздеться и привести себя в порядок – с растрепанными от ветра волосами на занятиях показываться тоже нельзя. Но я все-таки на миг остановилась, прижала ее к себе и прошептала:

– Постараюсь приехать еще раз перед отъездом. Обещать не могу, но…

– И не надо обещать, – Софи запрокинула голову, глаза ее подозрительно блестели, – мне хватит того, что ты приедешь потом. Если ты говоришь, что вернешься, значит, вернешься. Вот когда ты уезжала в первый раз… я тебя не ждала. Точнее, очень хотела, но понимала, что могу не дождаться. А теперь… Просто буду ждать. Вот и все.

Она вывернулась из моих рук и бегом бросилась к остальным девочкам. Порыв ветра подхватил тяжелые листья, протащил по гравию, смешал с туманом и швырнул на сухую траву. Я закусила губу и неспешно направилась к экипажу, где меня ожидал Жером. Послезавтра возвращается Анри, а через несколько дней мы уезжаем. Пока что не знаю, когда именно получится вырваться, но надеюсь, что скоро увижу ее снова. Камердинер обещал, что в случае моего выигрыша ничего не скажет, а значит, можно попросить его о помощи. Не откажется же он прикрыть меня после всего, что между нами было.

Пока что у нас выходила ничья – поразительно, насколько серьезней воспринимается игра, когда тебе есть за что сражаться. Первое время Жером одерживал победу за победой, но потом будто что-то переменилось. Что-то во мне самой. Я играла так, словно от этого зависела моя жизнь, забывая обо всех принципах, «не могу» и «не умею». Просто знала, что должна победить. Не всегда получалось, но завтра у меня последняя возможность, и я не могу ее упустить.

Поймала улыбку Жерома, скучавшего в экипаже, надо отдать ему должное, он ни разу не упрекнул, что нам с завидной регулярностью приходилось трястись от поместья в Равьенн и обратно. На это уходило чуть меньше времени, чем когда мы ездили к разрушенному замку, но все-таки. Только за это я была ему безмерно благодарна.

– Птичка в клетке, – раздался сухой каркающий голос слева от меня.

– Что?

– Ваша птичка.

Я обернулась: вблизи старик-привратник казался еще уродливее. Правую половину его лица пересекал глубокий шрам, а шея была словно вколочена в плечи. Сучковатый палец уперся в сторону классных комнат, а потом нарисовал перед моими глазами невидимую клетку. С трудом подавила отвращение, отдернув платье, когда проходила мимо него.

В спину мне ударил короткий квакающий смешок.

Жером оставался невозмутим. Я пыталась прочесть по его глазам хотя бы что-то, но он выглядел так, словно мысленно был безумно далеко и от игровой комнаты, и от Лавуа в целом. Лицо расслаблено, руки лежат на столе, придерживая доставшиеся ему карты рубашкой вверх. С таким выражением он мог гулять с Мэри где-нибудь на побережье. Собственно, выражение его лица больше уже ничего не решало – я только что взяла последнюю из допустимого количества карт, и… не сказать, что комбинация меня порадовала.

Точнее, это была одна из лучших комбинаций, которую только можно себе представить, но я упорно гнала от себя мысли об этом. Вот если бы к моим прибавить еще одиннадцать очков… А если у Жерома они есть? Три выигрышные комбинации – двенадцать, двадцать три и тридцать четыре, перебить которые они могут только сами по возрастанию, все другие числа им не соперники. В любом случае в предыдущей партии все было совсем ни о чем, но я все-таки выиграла. Терпеть не могу игры, в которых от тебя почти ничего не зависит, а если зависит – исключительно при участии его величества случая.

– Открывайте, миледи.

Я облизнула губы и почувствовала едва уловимый привкус соли. Кажется, вырез платья прилип к коже. Выложила карты на стол и сложила руки на груди. Жером хмыкнул. Время, которое он смотрел на меня, тянулось невыносимо. Мне казалось, что целая вечность прошла, пока рубашки коснулись затянутой в темное сукно поверхности. Сглотнула ставшую неожиданно вязкой слюну и поняла, что… выиграла. Я. Выиграла! Выиграла! Выиграла!

Стыдно прыгать перед камердинером по комнате и хлопать в ладоши, поэтому просто сидела на стуле, вцепившись пальцами в край стола. Надеюсь, воплощая собой истинное достоинство победительницы. Недолго, впрочем, все-таки подскочила и порывисто его обняла.

– Спасибо! – прошептала одними губами. Опомнилась, отстранилась и выпрямилась. Добавила уже спокойнее: – Спасибо.

Не знаю, как так получилось, что мне начало везти. Не знаю, как получилось, что начала выигрывать. Возможно, потому что Жером предложил серьезную игру. Честно говоря, почти ни на что не надеялась, поэтому думала только о том, как уговорить его не рассказывать Анри и не попытаться ли сделать это через Мэри. А потом все вышло само собой. Относительно – через долгие часы игры, создания бальзама для искусанных губ после проигрышей и упорства, с которым я снова и снова садилась за этот стол.

– Не за что, – он улыбнулся, собирая карты, – чистая победа, миледи.

– Если бы не вы, я бы так ничему и не научилась.

– Но вы научились.

– Если бы я проиграла… вы бы пошли к Анри?

Он пожал плечами и подмигнул:

– Этого мы уже не узнаем.

– А если я очень-очень попрошу?

Жером положил ладони на стол, поднялся.