— Да напугали ли вы кого за свою жизнь? Только откровенно! Кому нужны так называемые интеллектуалы, которых вышвырнули из школы, за то что они помочились на флаг? Так им и надо!

— Вы когда-нибудь слыхали о Солженицыне?

— Я слыхал о его счете в швейцарском банке, — поддел ее Аркадий. Она хотела сразиться с чудовищем? Ну что ж, она получит больше, чем ожидала.

— Или о советских евреях?

— Хотите сказать, сионистах. У них своя советская республика, что им еще нужно?

— Или о Чехословакии?

— Вы имеете в виду, что, когда Дубчек под видом туристов ввел солдат из фашистской Германии, чехи обратились к нам за помощью? Станьте же взрослой. Вы когда-нибудь слыхали о Вьетнаме, Чили или Южной Африке? Ирина, может быть, у вас просто невелик кругозор? Похоже, вы считаете, что Советский Союз — это чудовищный заговор с целью лишить вас счастья.

— Вы не верите тому, что сами говорите.

— А теперь я скажу вам, что говорил Костя Бородин, — Аркадия уже было не остановить. — Он считал, что вы хотели испытать удовольствие от того, что вас преследуют, да не хватало духу нарушить закон.

— Это лучше, чем быть садистом, но не иметь мужества пустить в ход кулаки, — ответила она.

В глазах появились злые слезы. Он был поражен. Даже почувствовал запах соли. Она сражалась, хотела она того или нет. Иными словами, пролилось немного крови. Как бывает в бою, военные действия переместились на другое поле, в данном случае в спальню, единственное место, где можно было сесть.

Они сели по разные стороны кровати и потушили сигареты о тарелки. Она, смело подняв голову и скрестив руки на груди, приготовилась к новой атаке.

— Значит, вы хотите иметь дело с КГБ, — вздохнул он. — С палачами, убийцами, зверями в человеческом обличье.

— А разве вы не собирались передать меня им?

— Собирался, — признался он. — По крайней мере, думал.

Она следила, как вдоль окон взад и вперед скользил его силуэт.

— Я вам не говорил, как Осборн все это осуществил? — спросил он. — Они катались на коньках — он, Валерия, Костя и Кервилл. Об этом, правда, вы знаете, ведь вы же давали Валерии коньки. Известно вам и то, что Осборн покупал русскую пушнину, хотя, возможно, вы не знаете, что он попутно является осведомителем КГБ. Вам, разумеется, это неинтересно. Одним словом, покатавшись немного по парку, они остановились на поляне перекусить. Осборн — человек богатый, принес с собой все, что надо.

— Вы же все это сочиняете на ходу.

— Мы располагаем сумкой, в которой он принес закуску, — достали ее со дна реки. Итак, в то время когда все заняты едой, Осборн направляет сумку в сторону Кости. В сумке пистолет. Он убивает Костю первым, выстрелом в сердце, затем Кервилла, тоже в сердце. Раз, два — и готово. Со знанием дела, не правда ли?

— Вас послушать, будто вы сами там были.

— Я только одного не могу понять, и тут вы можете мне помочь, почему Валерия не стала звать на помощь, увидев, что ее спутники убиты. Даже если учесть, что из динамиков по парку разносилась громкая музыка. Она даже не пыталась кричать. Спокойно стояла рядом с Ос-борном, когда он целил ей в сердце. Почему Валерия так держала себя, Ирина? Скажите мне, вы же были ее лучшей подругой.

— Вы забываете, — ответила она, — что я знаю законы. В Уголовном кодексе есть статья, согласно которой все невозвращенцы являются государственными преступниками. Вы пойдете на все, чтобы добраться до них или до любого, кто им помогал. Откуда мне знать, что нападение в метро не было подстроено? Не вы ли сами его планировали? Или вы вместе с КГБ? Так же как и трупы, которые, по вашим словам, находятся у вас, — откуда они взялись? Вы утверждаете, что Осборн кого-то убил. Можно наугад схватить любого ни в чем не повинного туриста и потащить его на Лубянку.

— Осборн не сидит на Лубянке — у него там друзья. Они его ограждают. И чтобы оградить его, они убьют вас.

— Это они-то защищают американца?

— Тридцать пять лет он регулярно приезжает в Советский Союз. Привозит с собой миллионы долларов, доносит на советских артистов и танцоров, подкармливает таких дурочек, как вы с Валерией.

Она закрыла уши руками.

— Сейчас речь не о нем, а о вас. Вы всего-навсего хотите узнать, куда послать своих наемных убийц.

— К Валерии? Да я в любое время найду ее в холодильнике, что в подвале на Петровке. У меня пистолет, из которого Осборн ее убил. Мне известно, кто ждал его после убийства. Знаю, в какой машине. У меня есть фотографии из Иркутска, на которых Осборн снят с Валерией и Костей. Я знаю о церковном ларце, который они для него делали.

— Да такой американец, как Осборн, мог купить двадцать ларцев в двадцати различных местах, — не уступала ни на шаг Ирина. — Вы же сами упоминали о Голодкине. Голодкин мог продать ему ларец, и ему не было нужды уезжать из страны. Тому было достаточно денег, а у Осборна, как вы сами сказали, миллионы долларов. Тогда зачем бы ему везти из Иркутска Валерию и Костю Бородина? Почему именно их?

Он мог разглядеть темные впадины глаз на ее лице, руку, безвольно лежащую на бедре. Даже в темноте он ощущал, насколько она утомлена.

— Во время войны Осборн таким же образом убил трех пленных немцев. Он отвез их в лес под Ленинградом, угостил шоколадом и шампанским, а потом застрелил. За это получил медаль. Я не лгу — можете сами прочесть в книгах.

Ирина не ответила.

— Что вы собираетесь делать, если выберетесь из этой истории? — спросил он. Стать главной диссиденткой и разоблачать следователей? У вас это хорошо получается. Или асе захотите вернуться в университет? Я бы дал рекомендацию.

— Вы хотите сказать, стать адвокатом?

— Да.

— Думаете, это такое уж большое счастье?

— Нет, — Аркадий вспомнил Мишу.

— Тот режиссер, — тихо сказала она, — ну тот, что предлагал мне итальянские сапожки. Он предлагал мне выйти за него, замуж. Вы видели меня голой — я ведь не такая уж уродина, а?

— Ничуть.

— Может быть, так и сделать? Выйти замуж, иметь свой дом, исчезнуть.

После долгих споров ее голос был таким тихим, будто слышался из другой комнаты.

— Дело в том, — сказал Аркадий, — что все, о чем я вам рассказал, — либо до мельчайших тонкостей продуманный обман, либо голая правда.

Услышав ровное дыхание, он понял, что она заснула, и накрыл ее одеялом. Подошел к окну, поглядел, не видать ли чего необычного в окнах напротив или на Таганской улице, и улегся на другом краю кровати.

На улицах, ведущих к Красной площади, наносили красные линии. Офицеры измеряли ширину проезжей части. Устанавливались площадки для телекамер.

За десять лет совместной жизни с Зоей при двух процентах годовых у них на книжке накопилось 1200 рублей. Она их сняла все, кроме 100 рублей. Мужчина может опередить убийц, но не свою жену, бывшую жену, поправил себя Аркадий.