— Костя был одним из подозреваемых. Его накануне видели с одной из жертв, но его отпустили. Никаких доказательств против него не нашли. Плюс его репутация и папочка в городском совете сделали свое дело… Мне еще и извиняться пришлось… — сплевывает Дима.

— Тогда я буду первым твоим свидетелем… — выдаю то, от чего Дима удивлен. Но благо выслушивает меня спокойно и даже записывает мои показания, а я со всей ответственностью расписываюсь.

Утром Дима уходит на работу. Ася отводит малышку в садик и уходит на работу. А меня все-таки одолела усталость, и я проваливаюсь в сон. Сплю беспокойно. Через два часа просыпаюсь в холодном поту. Понимая, что больше уснуть не смогу, отправляюсь на кухню за порцией кофе. У брата уютно, а главное — безопасно и тепло.

Макеев Дмитрий: Твое заявление приняли официально.

Анна Бурцева: Значит, есть шансы, что его возьмут на контроль и Кирилла отпустят?

Макеев Дмитрий: Не все так быстро… Но шанс есть всегда.

Макеев Дмитрий: Жду у себя в два часа дня.

Анна Бурцева: Хорошо.

До момента встречи с Димой я обдумывала план действий. Просчитывала каждый шаг. И вроде бы была уверена в каждом четко выстроенным действием и фразой в своей голове. Когда я появляюсь у брата в отделении, меня окружают как минимум три человека, помимо Димы, с какими-то проводами, которые они засовывают под одежду. Благо с Асей мы оказались одной комплекции и роста. Её одежда села на меня идеально. Проходимся по паролю. И им оказывается слово «мама», которое будет точно неприметно для Кости, но даст сигнал остальным ребятам в случае непредвиденной ситуации. Одну маленькую прослушку мне вешают на шею, она же со крытой камерой, а другую мне отдают в руки. Её кладу в карман теплого пальто.

— Главное, постарайся не нервничать, — инструктирует брат.

— И не озирайся по сторонам. Если он и вправду в чем-то замешан, то просечет ситуацию и тогда точно заляжет на дно, — добавляет к словам Димы другой специалист.

— Мы будем на подхвате. В случае чего, кодовое слово ты знаешь.

— Хорошо, — отвечаю всем этим мужчинам в форме. А у самой руки и ноги трясутся. Внутри такая буря происходит, что привкус металла ощущаю на языке. Только на улице успокаиваюсь. От Диминого МВД до парка, в котором мы договорились встретиться с Костей, иду пешком. Свежий морозный воздух немного успокаивает и расслабляет. Я знаю, что где-то там будет куча народа наблюдать за каждым нашим шагом. Словом. Действием.

Но от этого какое-то теплое и даже безопасное чувство появляется. Что я все же не одна в этой борьбе за любимого человека. За себя. За его жизнь. За его семью, с которой я чуть не столкнулась лицом к лицу. И я не знаю, как бы смогла посмотреть им в глаза.

К выбранному на улице столику кафе в парке подхожу первой и заказываю латте с имбирём и лавандой. Любимый напиток. Хоть и обжигает язык, но греет руки.

— Привет. Давно ждешь? — ровно как по заказу, в три часа дня подсаживается Костя. В черном пальто, водолазке и серых классических брюках с портфелем. Ну, если не считать подлой натуры, то мог бы сойти вполне за нормального человека. А я ведь я даже никогда не думала, что он может быть таким. Нет, сомнения какие-то были, но я списывала на юность своих лет. Но и в принципе находила какие-то оправдания его действиям. Когда он страшил меня поступками Кирилла и мнением о том, какой он плохой, когда пытался отгородить его от меня. Когда он уехал, Костя будто бы расслабился. Любые новости о нем передавал в жутких рассказах его аморального образа жизни, даже за границей. Только вот конец всем этим слухам положил Кирилл, когда в один из моих приездов к его дому мы разговаривали о личном. Задавали неудобные вопросы. И Кирилл на все отвечал правдиво. Рассказывал истинную историю, а не несколько вырванных фраз и контекста, которые предоставлял мне Костя со своей, как оказалось, бурной фантазией.

— Привет. Не долго, — отзываюсь более-менее культурно, хотя вцепиться в его наглую ухмылку, которую он транслирует, очень хочется. Но я сдерживаюсь и даже стараюсь глубоко дышать, пока он делает заказ.

— Так. Ты хотела со мной поговорить. И я даже знаю о чем, — ухмыляется Костя.

— Интересно. И о чем же?

— Ань… Родители беспокоятся, — начинает Костя. — Ну, поругались, с кем не бывает. Возвращайся домой. Они твоя семья, в конце концов…

— Не угадал, — встреваю в начало его, скорее всего, уже подготовленной легенды и уговоров от моих же предков. — Домой я не вернусь. Я ушла с концами. Поддерживать с ними связь я не собираюсь. Так им и передай. — начинаю закипать, но понимаю, что рано показывать оскал и новую себя, которая проявляет свою жесткость и уже не такой милый ангелочек, как раньше. — И вообще, я хотела поговорить не о родителях…

— Интересно. Тогда о чем?

— О твоем заявлении на Кирилла Сомова… — выдаю сразу. — Я хочу, чтобы ты его забрал. — сразу перехожу к сути нашей встречи.

— Интересно, — ухмыляется Костя и откидывается на спинку сиденья. — И с какой такой радости я должен его забрать?

— Все мы прекрасно знаем, что это ложный донос. — произношу сквозь зубы, закипая, словно чайник на плите. — Ты сам его спровоцировал, зная тебя.

— То есть я монстр, а твой Сомов белый и пушистый. Так?

— Он никогда не был белым и пушистым, но он всегда признавал свои ошибки и добивался всего честным путем, а не очернял других людей, как это делал ты в отношении него. — встаю на сторону Кирилла. С Костей разговор накаляется. Я словно по краю обрыва хожу. Еще немного и потеряю равновесие, и тогда потеряю все.

— Хорошо. Если я заберу заявление, что ты мне можешь предложить? — спрашивает Костя.

— А что ты хочешь получить? — спрашиваю у Кости.

— Ты выйдешь за меня замуж. В день нашей свадьбы я заберу заявление, и твоего Сомова отпустят на свободу, — предлагает Костя. И я понимаю, что весь тот план, который я так скрупулёзно выстраивала все утро в квартире брата, летит к чертовой матери. Обдумывая все сказанное, я понимаю, что шансов больше нет.

— Хорошо, я выйду за тебя замуж. — соглашаюсь на его предложение. — Но у меня будет три условия.

— Ты еще и условия собираешься выдвигать? По-моему, это тебе нужна моя помощь, — надменно насмехается Костя. Если я и проиграла этот бой, то война еще впереди.

— Учитывая то, в какие рамки ты меня загнал,