губ, пока я пытаюсь осмыслить то, что он только что сказал. Меня видели с ними, и кто-то угрожал. Зачем кому-то угрожать мне? — Угрозы? Но почему?

— Потому что мы редко бываем вместе, с кем-то, кого никто раньше не видел? Я не утверждаю, что понимаю идиотов, которые думают, что угрозы в наш адрес — хорошая идея, когда мы много раз доказывали, что на самом деле это не так. — Он делает паузу, когда Карлос приносит мой завтрак, и пристально наблюдает за мной, пока я не откусываю кусочек. — Но пока никто нам не поверит, если мы скажем, что ты для нас не важна, поэтому ты здесь. Что, да, только подпитает слух о том, что ты важна для нас, но лучше подпитывать его и обеспечивать твою безопасность, чем оставлять тебя на растерзание волкам.

И вот так я чувствую себя полной задницей. Как мелочный, наглый ребенок, который швыряется своими игрушками.

— Почему Мейер просто не сказал мне об этом?

— Потому что у него проблемы с контролем, — заявляет мужчина, о котором идет речь, входя в комнату и направляясь к кофеварке.

— Она заслуживала знать, — непримиримо говорит Рори, пожимая плечами.

Мейер поворачивается, чтобы посмотреть на него, и кажется, что в те моменты, когда их взгляды встречаются, между ними происходит безмолвный разговор.

— Сейчас это не имеет значения в любом случае. Ты рассказал ей о планах на день?

— Да, — отвечаю я, мне не очень нравится, когда обо мне говорят так, словно меня нет в комнате. — Именно это привело к его признанию. Спасибо вам обоим, что позволили мне забрать свои вещи.

Я уступаю свою роль в разговоре и продолжаю завтракать, вполуха прислушиваясь к их дискуссии, пока они обсуждают планы Мейера на день. Для меня это не совсем понятно, и временами он меняет язык, разговаривая с Карлосом, так что я перестаю даже пытаться угнаться за ним.

— Мне просто нужно забрать кое-какие вещи из моей комнаты, тогда я буду готов идти, — говорит мне Рори, прежде чем допить кофе из кружки, которую Карлос поставил перед ним ранее. Мне приходит в голову, что, по-моему, я никогда не видела, как Рори ест. Он даже редко бывает на кухне. Но Мейер, кажется, бывает здесь почти каждый раз, когда я здесь, и наблюдает за мной, как ястреб, пока я ем.

Странно это замечать, но не похоже, чтобы прямо сейчас у меня было что-то еще, занимающее мои мозговые способности.

— Да, я готова идти в любое время, — говорю я ему с легкой улыбкой. Я уже полностью одета, надев обрезанные джинсовые шорты, белую майку, клетчатую рубашку и белые сандалии на плоской подошве, которые я нашла заранее приготовленными для меня. Все еще странно так одеваться, но после сегодняшнего, по крайней мере, у меня будут свои вещи.

Принимая во внимание все обстоятельства, выигрываем понемногу.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — бормочет Мейер, когда Рори выходит из комнаты, и я моргаю, глядя на него, задаваясь вопросом, действительно ли он это сказал или я сошла с ума. Он ухмыляется мне, и я понимаю, что он действительно заговорил.

— Э-э-э, спасибо?

Его ухмылка становится шире, когда он поворачивается ко мне лицом.

— Не за что, котенок.

— Есть ли причина, по которой никто из вас не использует мое настоящее имя? — Я приподнимаю бровь, когда он посмеивается надо мной. На самом деле, это не совсем правильно, потому что я думаю, что Рори использует мое имя, но я не могу вспомнить время, когда Хантер или Мейер действительно называли меня Куинн.

Можно подумать, что после того, как я сменила свое имя дюжину или около того раз, пока скрывалась, мне было бы на самом деле все равно, но есть что-то в том, что они двое используют странно интимные прозвища, которые проникают мне под кожу. Они не заслужили права использовать прозвища. Ну, может быть, Хантер. Он заработал кучу очков той ночью в лифте, даже если с тех пор потерял большую их часть, но все же.

Совершенно не в этом дело.

— Может быть, мне просто нравится видеть огонь в твоих глазах, когда я называю тебя Котенком. — Восторг танцует в его глазах, когда он дразнит меня, и я открываю рот, чтобы возразить, когда Рори возвращается в комнату.

— О, хорошо, — говорю я со счастливым вздохом. — Пора идти.

— Увидимся позже, Котенок, — кричит Мейер, когда я отхожу от него к Рори, и я бросаю ему фак за спину, что, кажется, заставляет его смеяться еще громче, чем раньше.

— Все в порядке? — Спрашивает Рори, озадаченно глядя на меня, когда мы выходим из комнаты.

— О, да. Просто замечательно, — говорю я ему, пытаясь сдержать свое нахальство. — Просто твой друг ведет себя как задница.

Думаю, это первая настоящая улыбка, которую я увидела у Рори, хотя она быстро исчезает.

— Да, у него есть склонность к этому. Но если он позволяет тебе увидеть эту свою сторону, это значит, что ты ему нравишься. Он на самом деле не такой, как все, рядом с большинством людей. Ты, наверное, заметила.

Я думаю, над его словами, пока он выводит меня через парадную дверь, спускается по ступенькам и открывает дверь экипированному Land Rover Defender.

— Залезай.

Он кладет руки мне на талию и практически поднимает меня в машину после того, как я трачу несколько секунд на то, чтобы понять, как я собираюсь взобраться на раму гигантской машины. Я не маленькая, но, черт возьми, эта штука большая.

Поездка до квартиры занимает не так много времени, как я ожидала, хотя, думаю, в этом есть смысл, поскольку Хантер метался между домом и своей квартирой. Мы едем в тишине, если не считать музыки, играющей на заднем плане, которую Рори включает, когда видит, как я одними губами подпеваю "Thrive" Cassadee Pope. Это мило с его стороны, и я не могу не задаться вопросом, начинаю ли я, как Мейер, видеть в Рори ту сторону, которую видят немногие.

Я не знаю, почему они дали это мне. Учитывая все обстоятельства, я была для них просто работой, а теперь я —