Он чешет затылок, и я стараюсь ждать как можно терпеливее.

— Я пока не уверен в происходящем. Мы не можем знать, как долго угроза будет оставаться в силе, поэтому лучше взять с собой все и перестраховаться, чем потом сожалеть.

Я стараюсь, чтобы мое замирающее сердце не отразилось на моем лице. Я так и предполагала, но от этого слышать это не легче.

Освобождая сейф на кухне от важных документов, полученных от Томми, я кладу папку в чемодан поменьше, вместе с несколькими безделушками, которые лежат здесь.

Мгновение спустя раздается звук поворачивающегося в замке ключа, и в мгновение ока Рори оказывается передо мной, направив пистолет на дверь.

— Вау, вау, вау, оружие не нужно. — Голос Йен измотанный, и я слышу, как ее шаги замедляются, поскольку Рори держит пистолет поднятым. Я кладу руку ему на спину, и он расслабляется, опуская оружие. — Что происходит?

Она пока не может меня видеть, и я благодарна за возможность собраться с силами перед встречей с человеком, которого я считала своим другом. Я вздыхаю и обхожу своего защитника, обнаруживая, что Йен закрывает входную дверь.

— О, Куинн! Слава Богу, ты в порядке! Мейер ничего не сказал мне о том, где ты была. Я ужасно волновалась.

— Волновалась? Правда? Так беспокоишься обо мне, потому что я твоя подруга? Та, кому ты солгала о том, кто такой Хантер? О том, почему ты живешь здесь, в моей квартире? О том, почему ты вообще обратилась ко мне? — Последние два предложения — всего лишь предположения, но то, как вытягивается ее лицо, говорит мне достаточно, чтобы понять, что я права.

— Куинн, позволь мне объяснить, — говорит она встревоженно. — Да, я не говорила тебе, кто такой Хантер, но я полагала, что ты знаешь, а если нет, то была причина, по которой он не хотел, чтобы ты знала. И да, я обратилась к тебе, потому что Хантер попросил меня помочь присмотреть за тобой, но это было только начало. Я предложила переехать, потому что ты мой друг и я беспокоилась о тебе. Просто так получилось, что я тоже была здесь, чтобы удовлетворить потребности боссов. Это был не приказ, не такой, как все остальное. Мне очень жаль. Я хотела сказать тебе, просто не знала как, и все еще выполняла приказы. Я многим им обязана…

Она замолкает, и я качаю головой, пытаясь переварить все это.

— Я не буду говорить, что все в порядке, и не буду говорить, что прощаю тебя, потому что прямо сейчас все еще не прощаю, но я также сомневаюсь, что у меня есть время стоять здесь и спорить.

Я оглядываюсь на Рори, который кивает, поддерживая меня несмотря на то, что знаю, что в этой поездке нет ограничений по времени, поскольку он предложил сводить меня по магазинам. У меня просто нет сил вести этот разговор прямо сейчас, когда столько всего еще крутится у меня в голове.

— Но мы поговорим, когда мне снова разрешат выйти из дома.

— Ты живешь у них дома? — спрашивает она, широко раскрыв глаза, и я снова смотрю на Рори. Наверное, мне не следовало ничего говорить, но они, очевидно, доверяют ей гораздо больше, чем я прямо сейчас, поэтому жду его мнения. Он снова кивает, прежде чем вытащить телефон из кармана и постучать по экрану.

— Да, я живу у них. Я получила утренний пропуск на свободу.

— Почему ты с ними? Что значит "свобода"? Трент здесь?

Рори делает шаг вперед, когда я открываю рот, чтобы заговорить, поэтому останавливаюсь.

— Хантер свяжется с тобой позже, но нам нужно идти.

— О, эм, хорошо. Поняла. Ты вернешься сюда, Куинн? — спрашивает она, пока забираю свои чемоданы.

Я пожимаю плечами и застегиваю молнию, прежде чем покатить их к двери, где Рори забирает у меня один.

— Я пока не знаю, но, вероятно, нет.

— Прости, — тихо говорит она. — Я тоже соберу вещи и вернусь к себе.

— Хорошая идея, — отвечает ей Рори, и она, склонив голову, направляется в свою комнату.

— Мне действительно жаль, Куинн.

Я поворачиваюсь к ней лицом, когда Рори открывает дверь, и на минуту мне почти хочется простить. Но прощение ни к чему бы меня не привело.

— Да, я знаю. Мне тоже.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Сбор вещей прошел на удивление быстро, и Рори исчез, как только мы вернулись домой. Не знаю, то ли это из-за того, что он почувствовал мое испорченное настроение после встречи с Йен, то ли ему на самом деле просто было чем заняться, но в любом случае, я отчасти рада возможности побыть одна и переварить все, что проносится у меня в голове.

Когда я была моложе, я читала, чтобы убежать от ужасов моего мира, отвлечься в далекой-далекой стране. По мере того, как я становилась старше, это становилось тем, что я могла делать все меньше и меньше, поэтому я находила утешение в других вещах, но ни одна из них не кажется мне подходящей, чтобы выбросить мысли из головы прямо сейчас. Я чувствую, что хочу вылезти из своей кожи, и по-другому это не описать. Я просто чувствую себя чертовски некомфортно и хочу просто забыться на некоторое время. Но здесь нет выхода. Здесь нет ничего, кроме тишины, и даже если я не хочу заражать кого-то своим настроением и наполовину рада остаться одна, это не значит, что я не хочу забыться. Потому что забыть — значит посмотреть правде в глаза, а смотреть правде в глаза может быть страшно.

Я уже много лет так сильно не хотела прятаться от мыслей в своей голове, и не понимаю, почему я чувствую себя такой измотанной, такой возбужденной, совершенно не в духе, но это так. Меня охватывает желание побегать, а мне даже не нравится бегать.

Несмотря ни на что, я роюсь в ящиках в своей комнате в поисках спортивной одежды, которую только что убрала — легкомысленная покупка во время одного из многочисленных походов по магазинам с