– Нет, я серьезно. Вы когда-нибудь брали уроки пения? Готов побиться об заклад, так оно и есть.

– Вовсе нет. То есть я хотела, но моя… “Ради всего святого прекрати этот ужасный вой! Какой идиот уверил тебя, что это пение?!"

– Словом, не важно.

– Тони, я хочу вам помочь.

– Да неужели, доки, детка? Так я и поверила. Скорее, не терпится меня трахнуть!

– Почему вы так считаете?

– А разве не все мужики добиваются одного и того же? Козлы паршивые. Пока! Меня здесь нет!

– Тони! Тони!

Молчание. Гилберт посмотрел в лицо Эшли. Безмятежное, почти детское.

– Алетт?

Ничего. Тишина. И Эшли по-прежнему не реагирует.

– Алетт!

«Неужели она не покажется?»

– Мне нужно поговорить с вами, Алетт. Эшли нервно заерзала.

– Выходите, Алетт.

Эшли глубоко вздохнула и разразилась потоком итальянских слов, из которых Келлер понял лишь два последних.

– …parla Italiano? «…говорите по-итальянски?»

– Алетт, здравствуйте! Я…

– Оставьте меня в покое!

– Алетт, выслушайте меня, вы в безопасности. Вам не причинят зла.

– Mi sento stanca… Я так устала.

– Верю, вам нелегко пришлось, но теперь все позади. Никто вас больше не потревожит. Знаете, где находитесь?

– В больнице для людей, которые pazzo…, не в себе.

"Именно поэтому ты и сидишь здесь, доктор. Вместе с остальными психами”.

– Тут вас вылечат, Алетт. Скажите, когда вы закрываете глаза и представляете это место, что вам приходит на ум?

– Хогарт. Он рисовал дома для умалишенных и ужасающие сцены безумия и разложения.

– Я не хочу, чтобы вы считали нашу больницу чем-то ужасающим. Расскажите о себе, Алетт. У вас есть хобби? Что бы вы хотели делать, пока живете с нами?

– Рисовать.

– Мы могли бы принести вам краски.

– Ни за что!

– Почему?

– Не желаю, и все.

«Что это ты хотела изобразить, детка? Какое уродство!»

– Не приставайте ко мне!

– Алетт… – попытался доктор Келлер еще раз, но Алетт уже исчезла. Пришлось разбудить Эшли. Та недоуменно заморгала:

– Мы начинаем?

– Уже закончили.

– И что тут было?

– Тони и Алетт согласились потолковать со мной. Неплохо для начала, Эшли.

* * *

Вскоре она получила письмо от Дэвида Сингера.

Дорогая Эшли!

Решил написать вам и сказать, что постоянно помню и думаю о вас. Надеюсь, лечение не окажется бесполезным. Знайте, у вас есть верный друг и союзник. Товарищ по оружию. Мы прошли через бои и войны и остались победителями. Кроме того, у меня хорошие новости. Я узнал, что прокуратура в Квебеке и Бедфорде решила снять все обвинения. Дайте знать, могу ли я что-нибудь сделать для вас.

Наилучшие пожелания, Дэвид.

Назавтра доктор Келлер снова загипнотизировал Эшли и попытался вызвать Тони.

– Ну что тебе, доки? – неохотно отозвалась она.

– Просто хотел немного поболтать. Все еще не веришь, что я готов вам помочь?

– Не нужна мне твоя гребаная помощь. И без того неплохо живется.

– В таком случае мне без вашей помощи не обойтись. Позвольте задать один вопрос: что вы думаете об Эшли?

– Мисс Тощий Зад? Не желаю распространяться на эту тему.

– Вы ее не любите?

– Слабо сказано.

– За что же такая немилость? Тони немного призадумалась.

– Ну, хотя бы за то, что вечно мешает оторваться и побалдеть немного. Если бы я время от времени не убирала ее с дороги, у нас была бы не жизнь, а тоска! От нее одна головная боль! Не девка, а убожище какое-то! Ни тебе поту соваться, ни на дискотеке попрыгать, ни попутешествовать в свое удовольствие.

– Не то что вы?

– Именно! Не то что я! А эта сучка только зря небо коптит!

– Вы родились в Лондоне, не так ли, Тони? Не можете рассказать мне о нем?

– Знаешь, доки, я много бы отдала, чтобы оказаться там сейчас.

– Наверное, вы правы, Тони. И как там жилось? Тони не отвечала.

– Тони, где вы? Тони… Ушла. В таком случае, наверное, Алетт согласится поговорить со мной?

И, наблюдая уже знакомое преображение, Келлер понял, что Алетт сумела преодолеть свое недоверие – Алетт!

– Si.

– Вы слышали наш разговор с Тони?

– Разумеется.

– Значит, вы друг друга знаете?

– Да.

«Еще бы не знать, дурачок!»

– Ну а вам нравится Эшли?

– Ничего.

«К чему терзать меня этими идиотскими вопросами?»

– Почему вы никогда с ней не общаетесь?

– Тони не разрешает.

– А вы всегда и во всем подчиняетесь Тони?

– Тони – моя подруга. «Не твое дело”.

– Поймите, Алетт, ведь и я вам не враг. Расскажите о себе. Где вы родились?

– В Риме.

– Любите этот город?

Вместо ответа девушка горько заплакала. Почему? Что ее так взволновало? И в чем он виноват? Значит, опять неудача. Придется заканчивать сеанс.

Доктор Келлер дотронулся до руки Эшли и тихо сказал:

– Ничего страшного. Не бойтесь. Все хорошо, Эшли. Просыпайтесь.

Девушка пришла в себя.

– Я много говорил с Тони и Алетт. Оказывается, они хорошо знакомы. Теперь нужно, чтобы все трое подружились.

Эшли безмолвно замотала головой.

Пока она обедала, в ее комнату вошел санитар и увидел на полу исполненный карандашом пейзаж. Санитар внимательно рассмотрел его и понес доктору Келлеру.

Врачи снова собрались в кабинете Отто Луисона.

– Ну как дела, Гилберт? Намечается какой-нибудь прогресс?

Келлер задумчиво покачал головой.

– Пока трудно сказать. Мне удалось вызвать ее “заместителей”. Доминирующая личность – Тони. У нее английское происхождение, но она не желает об этом говорить. Другая, Алетт, родилась в Риме, и из нее тоже слова не вытянешь. Видимо, на этом и следует сосредоточиться. Именно там случились некие психические травмы, так повлиявшие на жизнь Эшли. Тони более агрессивна. Алетт – чувствительна и замкнута. Любит рисовать, но боится этим заняться. Следует установить, почему именно.