– Значит, по вашему мнению, Тони обладает властью над Эшли и Алетт?

– Более чем уверен. Эшли не знала об их существовании, зато Тони и Алетт знакомы друг с другом. Интересно, не так ли? У Тони прекрасный голос. Алетт талантливая художница.

Он протянул коллегам лист бумаги.

– Это нарисовала она. Думаю, их увлечения – единственный способ достучаться до Тони и Алетт.

– Вы совершенно правы, Келлер, – медленно выговорил Луисон.

* * *

Раз в неделю Эшли получала письма от отца, сразу же прочитывала, но после этого уходила в себя и не отвечала на обращенные к ней вопросы. Вообще не желала разговаривать, словно мыслями была за много миль отсюда.

– Это единственная ниточка, связывающая ее с домом, – твердил доктор Келлер. – Думаю, в такие моменты она страстно хочет выбраться отсюда и вести нормальную жизнь. Мы нуждаемся в любой зацепке, любом предлоге.

* * *

Но постепенно Эшли начала привыкать к своему окружению. Похоже, свободу передвижений здесь никто не ограничивал, хотя у каждой двери и в коридорах стояли охранники. Ворота были всегда заперты. Пациенты обычно собирались в комнате отдыха: смотрели телевизор или играли в карты и шахматы. Имелись также тренажерный зал и общая столовая. Здесь лечились больные со всего света – японцы, китайцы, американцы, французы… Словом, все делалось для того, чтобы придать психушке вид обычной больницы, но стоило Эшли переступить порог своей комнаты, как раздавался щелчок замка.

– Это не больница, а гребаная тюрьма! – жаловалась Тони Алетт.

– Но доктор Келлер считает, что способен излечить Эшли, – возражала Алетт. – И тогда мы выберемся отсюда.

– Не будь дурой, Алетт. Неужели не видишь? Есть единственный способ исцелить Эшли – избавиться от нас. Заставить исчезнуть. Иными словами, мы должны погибнуть ради ее выздоровления. Ну так вот, не дождутся!

– Что ты задумала?

– Увидишь, крошка, я найду способ смыться отсюда.

Утром, после сеанса с доктором Келлером, Эшли в сопровождении санитара возвратилась к себе. Все было как обычно, но перед уходом санитар пригляделся к пациентке и нерешительно заметил:

– Вы не больны? Выглядите как-то иначе.

– Неужели, Билл?

– Ну да. Совершенно другой человек.

– Всему причиной ты, парень, – мягко заметила Тони.

– Как это?

– Поверь, это из-за тебя. Признаться, я испытываю весьма странные ощущения. Но приятные, Билли, приятные.

Она интимным жестом коснулась его руки и заглянула в глаза.

– Это такое чувство…, такое… Потрясное!

– Да будет вам!

– Даю слово. Никто не говорил, что ты классный кадр?

– Никто и никогда.

– Ну так вот, это чистая правда. Ты женат, Билл"?

– Разведен.

– Твоя жена, должно быть, спятила! Упустить такого мужа! Сколько ты здесь проработал, Билл?

– Пять лет.

– Немалый срок. Тебе когда-нибудь хотелось убраться отсюда подальше?

– Иногда. Тут ты в точку попала.

– Знаешь, со мной, собственно говоря, все в порядке, – понизив голос, сообщила Тони. – Все, что про меня говорят, – сплошное вранье. Правда, у меня были кое-какие проблемы, когда я сюда попала, но сейчас я совершенно здорова. Знаешь, мне не терпится оказаться подальше отсюда. Мы можем объединиться. Уедем вместе и прекрасно проведем время. Гарантирую.

– Даже не знаю, что сказать, – растерялся санитар.

– Знаешь, малыш, знаешь! Смотри, дело проще некуда. Все, что от тебя требуется, – выпустить меня, пока все спят, и мы исчезнем навсегда. Больше нас здесь не увидят.

И, бросив на него многозначительный взгляд, пообещала:

– Будь спокоен, я в долгу не останусь.

– Придется подумать, – кивнул Билл.

– Подумай и поймешь, что я права, – уверенно предрекла Тони, и, дождавшись ухода санитара, пообещала Алетт:

– Увидишь, не пройдет и недели, как нас здесь не будет.

* * *

Но она ошиблась. Назавтра ее препроводили в кабинет доктора Келлера. Тот поздоровался и надолго замолчал.

– Что-то случилось, доктор? – не выдержала девушка.

– Ничего особенного. Сегодня мы попробуем амитал натрия. Вам когда-нибудь его кололи?

– Нет.

– Увидите, он поможет вам раскрепоститься.

– Хорошо, – кивнула Эшли. – Я согласна. Лекарство подействовало, и через несколько минут Гилберт уже разговаривал с Тони.

– Здравствуйте, Тони.

– Привет, доки!

– Вам здесь хорошо, Тони?

– Странный вопрос. По правде говоря, мне здесь начинает нравиться. Чувствую себя как дома.

– В таком случае почему стараетесь сбежать? В мягком музыкальном голосе зазвенел металл:

– Что?!

– Билл утверждает, что вы просили его помочь скрыться отсюда.

– Сукин сын! – прошипела девушка и, взметнувшись со стула, схватила тяжелое пресс-папье и швырнула в голову Гилберта. Тот едва успел увернуться. – Сначала я прикончу тебя, а потом возьмусь за него!

Доктор Келлер в конце концов ухитрился схватить ее за руки:

– Тони!

Но Тони уже исчезла. Гилберт с сильно заколотившимся сердцем усадил больную.

– Эшли!

Эшли открыла глаза и ошеломленно огляделась:

– Что-то случилось? – встревоженно спросила она.

– Тони набросилась на меня. Злится, что я ее разоблачил. Она уговаривала санитара помочь ей сбежать.

– Я…, простите. Но у меня было такое чувство, будто что-то неладно.

– Ничего страшного. Но теперь пришла пора встретиться всем троим.

– Нет!

– Но почему?

– Боюсь. Не…, не хочу их видеть! Неужели не понимаете? Они не настоящие! Игра моего больного воображения.

– Раньше или позже это все равно придется сделать, Эшли. Вам нужно познакомиться. Другого пути все равно нет – если хотите выздороветь, конечно.

Эшли порывисто встала.

– Я хочу уйти к себе.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Эшли проводила взглядом санитара и в отчаянии обхватила голову руками. Всему конец.

Ей никогда не уйти отсюда. Никогда. Они лгут. Лгут все – врачи, отец, адвокат… Она неизлечима. Сумасшедшая. Маньячка. Убийца. В ней живут страшные чудовища. Как ей смотреть в глаза порядочным людям? Убиты невинные… Какое горе для родных! “Но почему это выпало мне, Господи? За что наказываешь? Что я тебе сделала?"