И в этот раз я могла пропустить миг, когда дверь откроется икто-то оставит мне пищу. Кормили меня дважды в день и отнюдь не по часам. Как яни старалась, а поднос появлялся и исчезал именно в то время, когда я спала.Должно быть, у моего тюремщика сильно развит дар предвидения.

И в этот раз свет выключили уже довольно давно, меня клонилов сон, и тут я различила шум за дверью, вроде бы что-то звякнуло, потомосторожные шаги, дверь открылась, а я вскочила и в три прыжка оказалась возленее. Перед моим носом она захлопнулась, и тут же зажегся свет. Под ногами стоялподнос, а под дверью кто-то весело хихикнул.

– Придурок! – крикнула я и, схватив поднос,швырнула его об стену. Это мне понравилось, и я еще немного пошвыряла: термос,стол и стул.

– Эй, не валяй дурака! – раздалось из-задвери. – Будешь плохо себя вести, привяжу к кровати.

– Пошел к черту, дурак! – ответила я.

– Сама дура! – обиделся парень, в общем, у насзавязались какие-то отношения.

Прошли еще сутки, за это время мы трижды заводили беседу, тоесть я обзывала его придурком, а он каждый раз обещал привязать меня к кровати.Голос один и тот же, выходит, парень не меняется и живет где-то здесь, надподвалом.

– Когда меня выпустят? – рискнула спросить я натретий раз.

– С чего ты взяла, что тебя выпустят? – ехидноосведомился он. – Так и будешь здесь сидеть, если не перестанешь швырятьсяподносами.

– А чего не убьете, зачем продукты переводить?

– Умная, да? – обиделся он и ушел, а я легла накровать.

На следующий день он заговорил сам. Когда я проснулась,поднос уже стоял у дверей, но стоило мне вернуться из-за ширмы, парень спросил:

– Как спалось?

– Хуже некуда, – ответила я. – А тебе?

– А я сплю хорошо.

– Молодец, значит, сторожем при мне тебя назначил мойбрат?

– Кто? – проявил он живой интерес.

– А то ты не знаешь: Сашка Романов.

– Он твой брат? – вроде бы удивился парень и тутже добавил: – При чем здесь он? Болтаешь всякую чушь, – и убрел, я слышалаудаляющиеся шаги. Судя по звуку, он поднимался по лестнице, что немудрено,поскольку я нахожусь в подвале.

Появился мой стражник меньше чем через час. Услышав шаги, якрикнула:

– Ты бы хоть книжку какую мне принес, свихнешься тут отскуки!

– Ничего, я вот не свихнулся, мне, может, тоженевесело.

– Тогда давай поговорим, – предложила я.

– О чем?

– К примеру, о моем брате.

– О твоем брате мне неинтересно, я про него и так всезнаю. У него ночной клуб в центре, классная забегаловка. Я там был один раз.

– Тогда расскажи про себя.

– Ага… дурак я, что ли?

– Я не биографию прошу и не военную тайну. Например,какие женщины тебе нравятся?

– Блондинки, – подумав, ответил он. – Ну, ичтоб все при ней было.

– Ким Бессинджер тебе нравится?

– Чего-то я такую не помню…

– Как же, «Девять с половиной недель»…

– А-а… нравится.

После этого мы немного поговорили об американскомкинематографе.

– Слушай, здесь очень жарко, – вздохнула я, решив,что взаимопонимание достигнуто. – Нельзя ли эту берлогу проветрить?

– Дверь, что ли, открыть? – обиделся он и ушел, новернулся уже не через час, а минут через сорок. Парень точно был один, трудилсябез выходных, скучал и томился.

В подвале в самом деле стало невыносимо жарко. Я вылила насебя трехлитровую банку воды, а парень за дверью насторожился.

– Опять дурака валяешь?

Выходит, он меня видит? Я решила проверить свои подозрения ипринялась буйствовать.

– Расколотишь стол, будешь есть на полу, –обиделся парень.

Я поставила стул посередине комнатушки, села и попыталасьпонять, откуда и как он может наблюдать за мной.

– Ладно, я больше не буду, – сказала ямиролюбиво. – Лучше поболтаем. «Смертельное оружие» смотрел?

– С Мелом Гибсоном? Конечно. Сто лет назад.

– Классный фильм.

– Мне больше третья часть нравится, где негр на толчкесидит.

– Это во второй части, – поправила я и сбросилатуфли. Они улетели к двери.

– Ты чего? – забеспокоился парень.

– Туфли сняла. Жарко.

Мы еще немного поболтали, и я сняла платье, без шумаотбросив его в сторону. Села, широко расставив ноги и расправив плечи.

– Хочу в душ, – вздохнула я, он ничего не ответил.Я подумала и сняла бюстгальтер.

– Эй, прекрати сейчас же! – тут же отреагировалон, а я удивилась:

– Ты чего?

– А ты?

– Что я?

– Чем ты занимаешься?

– Страдаю от жары и хочу в душ. Был бы хорошим парнем,не отказал бы в такой малости.

Я услышала его обиженное сопение.

– Чтоб ты смылась, да?

– Как же, смоешься, – в свою очередь обиделась я истала развлекаться со своими волосами: то собирала их в конский хвост намакушке, то распускала. Дураком он все-таки не был.

– Ладно, пошел я.

– Давай, – равнодушно отозвалась я.

Он исправно затопал по лестнице, затем осторожно спустилсявниз. Старался он напрасно: мой обостренный слух был способен уловить вознюмышонка за сто километров.

Я продолжала развлекаться с волосами, потом прошлась посвоей комнатенке и вновь устроилась на стуле. Спела пару песенок, шлепая в тактбосыми ногами по полу.

«Ну, давай, парень, давай, открой дверь», – подгоняла яего мысленно и обливалась потом не от жары, а от волнения.

Тип за дверью был хитрецом, он не спешил ко мне на любовноесвидание, предпочитая сопеть под дверью.