Хотя Маккуин не утверждал, что ему пришлось вынести то же самое, что и восьми героям фотосессии – у каждого из них имелся какой-нибудь физический недостаток, – он хотел бросить вызов «общепринятым взглядам на то, что красиво, а что нет», понятию, которое «все больше сужалось, – требовалось быть молодым, предпочтительно блондином и, конечно, светлокожим». В сотрудничестве с Кэти Ингланд и Ником Найтом Маккуин свел восемь героев с разными дизайнерами, и, когда возможно, «костюмы шили специально для каждого из них, потому что политика политикой, но людям с физическими недостатками особенно трудно найти модную одежду». Результат получился одновременно радикальным и красивым: обнаженный торс Алисон Лаппер покрывали разноцветные пятна, нарисованные Хуссейном Чалаяном; Мэта Фрейзера сняли в золотистом жилете работы Кэтрин Блейдс, Эйми Маллинз, спортсменка и модель, предстала в куртке из деревянных пластин, похожей на веер, из коллекции от-кутюр Givenchy, в замшевой футболке McQueen, кринолине Angels и на грязных протезах, похожих на кукольные ноги, которые добавляли нереальности образу. «Я не хочу, чтобы все думали, что я красива, несмотря на инвалидность. Пусть думают, что я красива благодаря моей инвалидности», – сказала Эйми, чья фотография топлес появилась на обложке журнала. Она стояла на современных протезах. Подпись гласила: «Инвалидность в моде?»[664]

27 сентября Эйми Маллинз, страдавшая врожденной гемимелией (отсутствием малоберцовых костей, из-за чего ей в детстве ампутировали обе ноги ниже колен), открыла показ коллекции Маккуина «№ 13», который проводился в бывшем автобусном парке на Гатлиф-Роуд. Она вышла на сцену горделиво и вызывающе. Ли сконструировал для нее деревянные протезы, которые выглядели как «сексуальные сапоги на высоком каблуке… Никто не знал, что они ненастоящие, отчего они казались еще красивее».[665] Кульминация наступила через восемнадцать минут, когда модель Шалом Харлоу в красивом белом платье с пышной юбкой встала на поворотный круг и, вращаясь как балерина на музыкальной шкатулке, пыталась защититься от нападения двух роботов, которые поливали ее желтой и черной краской. Инсталляцию, переосмысленную работу Ребекки Хорн 1988 года «Красящая машина», можно рассматривать как аллюзию на фильм Хичкока «Психо». Жесты Шалом, когда она подняла одну руку, затем вторую, чтобы защититься от роботов, воссоздавали знаменитую сцену в душе, в которой Джанет Ли закалывает ножом невидимый убийца. Но в конце «№ 13» модель осталась стоять, покрытая не кровью, а просто краской – возможно, как символ нового оптимизма Маккуина. После финального выхода счастливый и расслабленный Маккуин вышел на сцену с двумя собаками и поцеловал бойфренда Ричарда, сидевшего в первом ряду рядом с Джойс.

Коллекция «№ 13» удостоилась самых восторженных отзывов за всю карьеру Маккуина. В Guardian ее назвали «модным спектаклем с богатым образным рядом»; обозреватель New York Times восхищался «безупречно сшитыми платьями с длинными шлейфами, которые носятся поверх модифицированных бамстеров, платьями джерси с драпировкой в стиле мадам Гре, нежными красивыми творениями, чем-то похожими на баттенбергское кружево, гофрированными кружевами шантильи и вышитыми рыболовными сетями», «юбками, похожими на вееры из сандалового дерева» и «платьями с крыльями, сделанными из перфорированных реек». Он назвал коллекцию «высшим пилотажем».[666] Однако во Франции Маккуина обвинили в том, что он эксплуатировал Эйми Маллинз. Против этого пылко возражали как дизайнер, так и сама модель.

«Из-за того что у меня ампутированы ноги и я, что называется, инвалид, я должна быть не такой способной, не такой уверенной, не такой умной и не могу сама решать, что мне делать? Обвинение в том, что Александр Маккуин меня эксплуатировал, оскорбительно», – заявила она.[667]

Вскоре после «№ 13» Маккуин собрался переезжать. Дом на Коулмен-Филдз ему надоел, и он продал его с прибылью в 75 тысяч фунтов. Он хотел чего-то другого. Новый дом Маккуина на Хиллмартон-Роуд, который он купил в ноябре 1998 года за 620 тысяч фунтов, с фасада выглядел довольно заурядно. Зато сзади прежние владельцы вставили огромные подъемные окна высотой в шесть и шириной в два с половиной метра. Такая театральность понравилась Маккуину. Вскоре после ремонта, сделанного архитекторами Ферханом Азманом и Джойс Оуэнс – раньше они ремонтировали дом Изабеллы Блоу в Ватерлоо, – Ли предложил Ричарду Бретту поселиться у него. «Через полгода Ли попросил меня некоторым образом обвенчаться с ним, пройти через определенную церемонию, – сказал Ричард. – По-моему, ему хотелось какой-то страховки. Но я был слишком молод, я еще не был готов».[668]

Помимо обвинений в эксплуатации Эйми Маллинз и стресса, вызванного переездом, Маккуину пришлось защищаться против обвинений в плагиате. Согласно выдвинутым против него обвинениям, Ли скопировал спадающее с плеча белое платье, которое было на Еве Херциговой в его первой коллекции от-кутюр для дома Givenchy в январе 1997 года, с платья, сшитого студентом факультета моды Тревором Мерреллом. Платье Меррелла было выставлено в июне 1995 года на шоу на острове Уайт, но потом пропало. Когда Меррелл увидел фото платья Маккуина в газетах, он не поверил собственным глазам. «Платье выглядело точно как мое, – сказал он в интервью The Times. – Не верю, что сходство стало совпадением. Оно очень заметное. Ева Херцигова даже сделала головной убор в древнегреческом стиле, как на моей модели». В августе 1997 года студент Лондонского колледжа моды нанял адвокатов, специалистов в области авторского права. «Мне сразу сказали, что мои шансы на победу велики – сходство двух платьев говорит само за себя», – признался он. Маккуин отверг все обвинения, сказал, что незнаком с Тревором Мерреллом и не видел его работ. «Нелепо думать, что, раз оба платья белые и с одним плечом, одно основано на другом, – говорит Трино Веркаде, возглавлявшая студию Маккуина. – Не он первый сделал платье такого фасона и не он последний. Неужели сейчас все, кто делают платье без бретелей, начнут подавать друг на друга в суд, потому что так уже делали до них?»[669] Новость заставила одного редактора модного журнала воскликнуть: «С таким же успехом можно подать в суд на дельфийского оракула!»[670]

Лондонский котировальный журнал Time Out не только перепечатал обвинения Меррелла, но и привел иск еще одной студентки, уверявшей, что Маккуин позаимствовал созданный ею дизайн ткани. Маккуин, совместно с домом Givenchy, подал встречный иск о защите доброго имени. 12 января 1999 года дело попало в высокий суд на Странде. Тревор Меррелл признал, что его мнение о Маккуине «нельзя назвать положительным». И все же ему удалось разглядеть в происходящем нечто смешное. Так, судья сказал: «Это высокий суд – сюда приходили члены ИРА, – здесь не место для того, чтобы эфирные создания-дизайнеры спорили о дамских платьях!» Потом, когда адвокаты Маккуина возразили против того, чтобы о Ли отзывались в таких уничижительных терминах, судья ответил: «Господа, мы же не о Леонардо да Винчи говорим!» «После этого все замолчали», – вспоминает Меррелл.[671]