нахлынуло, заставив меня опереться о стол. В этих записях, если они откроются магам, таится опасность для любых полукровок. В том числе и для нашего сына. Кажется, я побледнела, но постаралась взять себя в руки. Муж сказал, что новость хорошая. Не буду спешить с выводами и скоро всё узнаю.

— И что же с манускриптами? — тихо спросила я.

— Их судьба в твоих руках, Лиз, — произнёс Маркус. — Как скажешь, так и поступим. Чего ты хочешь с ними сделать? Надёжно спрятать или уничтожить?

— Их надо сжечь, — не раздумывая, ответила на вопросы. — Уничтожить, чтобы больше никто не смог причинить вред полукровкам.

Муж улыбнулся, а затем раскрыл объятья. Я с доверием и нежностью укрылась его теплом. Его объятья говорили о согласии и о понимании. Мы были единым целым.

Сжечь — так сжечь. Это, действительно, к лучшему. От того, что причиняет боль, отравляет, избавляться нужно без сожаления и забывать навсегда. Прошлое формирует наше настоящее, настоящее ведёт в будущее. А я хочу, чтобы моё будущее стало счастливым и безопасным.

— Люблю тебя, — произнесла я уверенно, а потом взяла сильную руку и положила её к себе на живот. — Знаешь, а наш сын, оказывается, такой сильный! Совсем скоро и ты сможешь это почувствовать.

— Он толкнулся?

— Представляешь? — улыбнулась. — Сегодня! Это ведь хороший знак?

Конец