На последних перекатах, уже когда до опушки было подать рукой, лейтенант даже немного пожалел о своей осторожности, рассматривая её в прицел. Без потерь времени на поочередные перебежки отделений подразделения давно были бы в роще. Спереди-слева продолжали трещать выстрелы, однако накал перестрелки заметно пошел на убыль, и Крастер очень даже сомневался, что это от того, что Ковальски перестрелял всех.

Нужно было успеть ударить коммунистам в спину, пока они связаны перестрелкой.

– Это Мародер-два. Три-два, когда поравняешься со мной, не останавливаешься, но продолжаешь движение. Келли, по подходе поднимаемся и присоединяемся к третьему отделению. При обнаружении противника не ложиться, вести огонь с ходу.

– Вас понял, сэр.

– Три-два, есть, сэр. Приём.

По морским пехотинцам снова никто не стрелял. Крастер миновал такую знакомую опушку, поневоле отметив места, где в прошлые варианты событий умирал он сам, и погибали его подчиненные, и махнул рукой Мюллеру и О’Нилу, указав им выводить отделение вперёд. Отделения, охватывающие продолжающий перестрелку с Ковальски северокорейский взвод, перестраивались в «эшелонирование влево»[63]. До блестящего завершения боя и очередного уничтожения несчастных коммунистов оставался один шаг.

Все изменилось буквально в одну секунду, лес впереди взорвался шквалом огня, и морпехи третьего отделения начали шустро искать укрытия. Но Крастеру при этом было уже не до них – прямо под ствол его карабина вылетел такой знакомый ещё с первой жизни пулеметный расчет, и он, автоматически поймав коммунистов стволом, скосил их очередью, сразу после этого рухнув наземь и машинально откатившись в сторону.

Плотность огня и мелькающие то тут, то там фигурки коммунистов, так же, как морпехи, занимающих укрытия, подсказывали, что обходной маневр Крастера не остался незамеченным противником. Вот только с реакцией на появление сзади-слева трёх десятков морских пехотинцев он запоздал. Видимо, выставленный на фланге пост наблюдения обнаружил их с опозданием. В итоге бегущие навстречу северокорейцы и американцы столкнулись лоб в лоб, на тридцатиметровой дистанции.

И надо сказать, попав в эпицентр этого боя, Крастер не смог не восхититься Келли и Мюллером в оставшихся позади вариантах событий – удержать этот натиск вдвое меньшими силами, чем он имел сейчас, точно было непросто. Справа бухнула первая пара взрывов, короткая дистанция столкновения подразумевала применение ручных гранат. Кто их пустил в ход первым, было решительно непонятно.

Лейтенант поймал пальцем клавишу передачи и шепнул в микрофон:

– Ковальски, это Мародер-два, атакуй. Красные все передо мной. Ориентируйся по стрельбе, отсеки им возможность уйти к югу. Я с фронта прижимаю к твоей опушке. Вперед.

– Один-два, понял вас, сэр. Исполняю. Приём.

– Поторапливайся. И смотри, чтобы мы друг друга не перестреляли.

– Есть, сэр.

Теперь можно было пострелять, осмотреться и решить, как действовать дальше.

– Пять-два, поджимай их с фланга и проследи, чтобы нас самих с твоей стороны не обошли. Ковальски ударит им в спину с опушки. Не постреляйте друг друга. Приём.

– Это Пять-два, понял вас, Мародер-два. Выполнить не могу, связан лобовой перестрелкой, очень плотный огонь. Приступлю к выполнению, когда ослабнет. Прием.

– Понял тебя, Пять-два. – Крастер поймал взглядом менявшего расстрелянный магазин неподалёку сержанта Келли. – Келли, выбиваем стрелков гуков с фронта и выдавливаем их к восточной опушке.

– Понял вас, сэр.

Впрочем, окружить северокорейский взвод Крастеру не удалось. Ковальски немного не успел.

Возможно, потому, что у красных над группой Крастера не было значимого численного преимущества; возможно, потому, что, прижав морпехов шквалом огня в первые секунды столкновения, красные столкнулись с нехваткой боеприпасов, но довольно быстро огонь коммунистов начал спадать и они начали отходить. Потери от огня штурмовых винтовок взвода Крастера тоже всячески мотивировали их в этом, после чего взвод перешел к преследованию. В конечном итоге отделение Ковальски, на рысях догнавшее взвод, в ближнем бою так и не поучаствовало.

Несмотря на ряд случившихся в ходе преследования стычек, остаткам красного разведвзвода, оценочно до пятнадцати-двадцати человек, все-таки удалось уйти. Несмотря на разочарование неудачей, Крастер был немного доволен своей прозорливостью, красный лейтенант действительно знал свое дело. В этот раз среди трупов тела лейтенанта северян не нашлось, столкнувшись с угрозой окружения, враг не стал цепляться за рощу, но сумел спасти значительную часть людей, уведя их в лес на склоне высоты 403. Всё, что смогли сделать морские пехотинцы, это добить обнаруженных в лесу раненых и запаниковавших коммунистов и обстрелять в спины улепетывающих северокорейцев, прежде чем исчезли в траве и среди деревьев.

К большому удивлению Крастера, в бою снова обошлось без убитых. В отделении Мюллера невезучий капрал Ньюманн получил тяжелое пулевое ранение в голову, и, вытаскивая его из-под огня, попал под пулеметную очередь вечно чем-то недовольный рядовой Рид, от которого, кстати, никто такого подвига не ожидал. Последнему пулями перебило обе ноги. Ещё трое выбыли из строя, отделавшись лёгкими ранениями.

Крастер довольно потер руки, в предыдущем, крайне неудачно сложившемся варианте событий, он только в лесу, в стычке с заблудшим северокорейским отделением потерял убитыми пятерых морпехов. А тут за две довольно серьезных и продолжительных стычки расплатился всего лишь шестью ранеными. Пусть даже Ньюманн изо всех сил боролся за свою жизнь. Безусловно, в горниле эксперимента потери бывали и меньшими, но как выяснилось в ходе предыдущего возвращения в вертолётную кабину, фактор везения вполне мог работать и на стороне морских пехотинцев.

Теперь ему следовало устроить базовый лагерь и медпункт в нём, по крайней мере, частично собрать трофеи и спускаться – оборонять перевал на подступах к нему.

* * *

Участок леса южнее моста через протекающую вдоль долины речушку для засады подходил просто идеально. Растительность была достаточно густой, чтобы обеспечивать отличную маскировку уже в нескольких шагах от линии опушки, и в то же время достаточно чистой для возможности быстро и скрытно по лесу маневрировать. Для ведения подвижной обороны данный участок местности был просто идеальным.

В этот раз окопы для стрельбы стоя и ходы сообщения не рыли. Брустверные или безбрустверные, было неважно, лавры стоиков Крастера уже не прельщали, этого он наелся досыта. Ждать, когда позиции взвода накроют минометами и артиллерией, он не собирался.

Краснокорейское охранение следовало навстречу своей смерти ровно в том же ключе, что ранее: головное дозорное отделение, в двухстах метрах за ней взвод головной походной заставы, и ещё в пятистах метрах далее ядро колонны. Вполне профессиональная организация марша, которая для позиции, которую занимал взвод, не давала красным ни малейших преимуществ. Крастер дал команду «огонь», когда взвод противника подошел на рубеж поворота автодороги.