– А еще в тайфуне скрыто много информации. Например, люди из далеких краев передают через тайфун весточки, а древние хотят рассказать нам, что произошло в их времена. Те, кто умер бесславно, кто умер в одиночестве, все их секреты развеяны по ветру, и они не исчезнут и через тьму лет. Когда приходит тайфун, деревья, реки, камни, дома и даже земля начинают разговаривать, немые, шлюхи, сумасшедшие и больные – все ищут, с кем можно поговорить. Я слышу в ветре так много шепотов, стонов, криков, ссор, проклятий, плача, приставаний, кто-то планирует убийство, а бывает, мертвецы предупреждают живых. Это лучше, чем смотреть фильм. Если у тебя есть какие-то секреты, которые ты не хочешь рассказывать людям и не хочешь уносить с собой в могилу, просто сохрани их в тайфуне. Тайфун может унести их в любую точку мира…

Я поняла, что именно она лучше всех понимает тайфун.

Наверное, тайфун действительно содержит много неуловимой информации, Го Мэй утверждала, что умеет ее расшифровывать и получает от этого удовольствие. Го Мэй не заставляла меня верить ей на слово. Ей было все равно, верю я в это или нет. Она не нуждалась в чужом доверии.

– Знаешь, а я могу знать обо всем, что творится в мире, не выходя из дома, никто не в состоянии меня обмануть, – Го Мэй указала на радио и понизила голос: – Я слушаю «Голос Америки». Я знаю все. Никто не сможет обмануть меня.

Я тоже надеялась, что у меня появится радио и я смогу глубокой ночью спрятаться в постели и в одиночестве слушать далекие голоса.

– Каждый раз, когда Жун Яо предсказывает тайфун, я уже знаю, что он придет, так же точно, как предсказываю свои месячные, – с легким самодовольством заявила Го Мэй и вдруг, прижавшись ртом к моему уху, прошептала: – Мне нравится тайфун, потому что я люблю чувство, что меня насилуют!

Меня испугали ее слова. Лицо запылало.

– Когда будешь в моем возрасте, ты будешь думать так же – а может быть, ты уже думаешь так сейчас. – Го Мэй зловеще и странно посмотрела на меня. – Но я все еще девственница. Ты тоже девственница?

При слове «девственница» мое сердце заколотилось.

– Тебе не нужно переживать. Этот мир похож на женщину. – Го Мэй, казалось, видела меня насквозь. – Этот мир возник из потопа, потопом и будет разрушен. Мы все должны как следует подготовиться и починить крышу до начала дождя.

Го Мэй не нравились городские мужчины. Городским мужчинам она не нравилась еще больше. От этого она чувствовала себя подавленной и опозоренной. Однажды, в качестве прелюдии к приближающемуся тайфуну, она, которая никогда не покидала Даньчжэнь, внезапно странным образом исчезла. На стене у двери ее комнаты висели огромные ветряные колокола, которые постоянно трезвонили, заглушая ветер и раздражая почти весь город. Кто-то попросил Жун Яо убедить Го Мэй убрать колокола. Жун Яо поднялся наверх и обнаружил, что Го Мэй нет. Люди в здании снабженческо-сбытового кооператива сказали, что, похоже, уже несколько месяцев не видели ее. Некоторые даже утверждали, что не видели ее целый год. Куан Сяоцзе и Го Мэй не жили вместе, однако Куан Сяоцзе была уверена, что Го Мэй всего неделю назад просила у нее денег. Каждую неделю Го Мэй просила денег у Куан Сяоцзе. Каждый раз просила немного, всего три юаня. Но она ела очень мало и, если не считать мятных леденцов, не склонна была транжирить.

Куан Сяоцзе обыскала все места, где она могла бы появиться, но нигде не нашла Го Мэй. У нее было зловещее предчувствие. Куан Сяоцзе взяла у Жун Яо мегафон и прошлась по всем улицам, выкрикивая имя Го Мэй. Так минуло три дня – и все безрезультатно. Жун Яо настороженно вспомнил убийство многолетней давности. Старая дева из отдела закупок тайно приютила беглеца с северо-востока, с которым прожила три месяца, но в итоге он убил ее, а тело нашли уже после того, как оно сгнило. Даньчжэнь ежедневно жалуют своим присутствием всякие разные невесть откуда явившиеся люди. Внешне они с уважением относятся к местным жителям, но кто знает, вдруг они втайне лелеют мысли об убийстве?

– Не могло ли с Го Мэй что-нибудь случиться? – Жун Яо всего лишь предположил, ни на чем не основываясь.

Куан Сяоцзе впилась в него взглядом:

– Что за бред ты несешь! Что ты имеешь в виду?

Но внезапно она допустила, что предположение Жун Яо может быть верным, помчалась в полицейский участок и разрыдалась там, устроив сцену со словами, что кто-то убил ее дочь, а тело похоронили где-то в Даньчжэне. Сун Чанцзян принял дело и высказал те же предположения об исчезновении Го Мэй, что и большинство людей: первое – убийство, второе – похищение. Торговцы людьми из Гуанчжоу однажды успешно похитили дочь Хань Дае с лесопилки, и ее местонахождение до сих пор оставалось неизвестным. Третьим вариантом было похищение с целью выкупа. Но это исключили первым, потому что Куан Сяоцзе была всего лишь работницей в снабженческо-сбытовом кооперативе, и шантажировать ее было нечем.

Затем отмели обычное похищение, потому что Го Мэй никогда не хотела уезжать из Даньчжэня. По словам Куан Сяоцзе, она была полна страха перед внешним миром и никогда бы не покинула Даньчжэнь, даже если кто-то попытался заманить ее золотом. Куан Сяоцзе также сходила на станцию, чтобы проверить, но Го Мэй не покупала билет и не уезжала из города на автобусе.

Наиболее вероятной версией осталось убийство. Куан Сяоцзе даже уверилась, что это оно и есть.

Комната Го Мэй была аккуратно прибрана, десятки зеркал разных размеров и старинных настенных часов были расставлены по ней в живописном беспорядке, как на тщательно организованной выставке. Кровать аккуратно заправлена, а голубые вышитые подушки выстроились в рядок, без единой морщинки. Двери и окна – как обычно. Три подсолнуха росли и цвели богатым цветом, ничуть не боясь палящих солнечных лучей. Сун Чанцзян с профессиональным авторитетом рассудил, что никакой злоумышленник сюда не вторгался, не увозил Го Мэй и не убивал ее, ее, вероятно, могли схватить и убить снаружи. Го Мэй редко выходила из дома ночью, значит, ее убили средь бела дня, и на такой смелый и вместе с тем никем не замеченный шаг мог пойти наверняка кто-то из жителей города. Возможно, план вызревал уже очень долго, злоумышляли давно, и выбранное время говорило о том, что планировали очень тщательно.

– Скоро придет тайфун, и потоп тоже, убийца злодей хочет, чтобы потоп унес ее и смыл все следы, кто-то давно хотел это сделать, – плакалась Куан Сяоцзе