Я растерянно посмотрела на черноволосого эльфа.

— Морнэмир? При чем тут он? Ведь проклятие наложил Флориан.

— Лиатрис, молчи, заклинаю тебя! — Эльф сделал шаг вперед.

— Твои заклятия, как мы уже убедились, не имеют силы, — беспечно отмахнулась королева.

— Морнэмир, дай же ей сказать, — попросила я.

У меня появилось стойкое ощущение, что эти двое знают что-то очень важное и для меня.

— Морнэмир? — В глазах королевы лишь на секунду промелькнуло замешательство. — Ах ты, обманщик! Опять взялся за свои фокусы? — Лиатрис засмеялась так заразительно, что мне невольно захотелось подхватить ее смех. — Девочка, а он превращался в единорога и предлагал тебе покататься верхом?

— Лиатрис, замолчи! — прорычал эльф.

Королева широко улыбнулась.

— Девочка, хочешь бесплатный королевский совет? Всегда аккуратно выбирай себе компанию. Это может стоить тебе репутации. Я права, Флориан?

Я перевела потрясенный взгляд на эльфа.

— Это правда?

Он выглядел смущенным.

— Ну в общем

— Вот только сейчас не ври! — вспылила я, подойдя к нему вплотную и заглядывая в непроницаемые глаза. И хотя я рассчитывала услышать правду, внутри все вопило о том, чтобы Морнэмир соврал. Я ведь так привязалась к Флориану, такому, по большей части, милому и всегда готовому меня поддержать. И его образ никак не вязался с самодовольным эльфом, что стоял напротив.

Эльф нервно потер пересекающий его щеку шрам и кивнул. Я отшатнулась.

— Но зачем, Морнэ то есть Флориан Или как там тебя на самом деле зовут?

— Как тебе больше нравится. Оба имени мои. Флориан Морнэмир Черный. Но так как Морнэмир Черный звучит уж очень драматично, да и Морнэмиром меня называли лишь родители, — ведь любые родители обожают давать своим деткам милые прозвища, — я предпочитаю что-то одно. Хотя для тебя я согласен быть кем угодно, — широко улыбнулся наглец.

— И у тебя еще хватает наглости стоять здесь и шутить? — возмутилась я. Одновременно голову посетила одна простая мысль: Флориан и Морнэмир действительно никогда не пересекались. Я всегда была наедине либо с единорогом, либо с эльфом. И почему я додумалась до этого только сейчас? К тому же в Исил Наллэ Морнэмир филигранно обвел меня вокруг пальца советом забирать единорога и убираться! Я не смогла сдержать раздражения: — Зачем ты пудрил мне мозги с самого начала? Почему сразу не мог рассказать о том, кто ты такой? Я же как последняя идиотка поверила тебе! Ну, то есть не тому тебе, который Морнэмир, а тому тебе, который Флориан! Тот ты, который Морнэмир, довольно неприятный тип.

Совершенно некстати вспомнилось, что Морнэмир видел меня в той прозрачной сорочке, предназначенной для брачной ночи. Я покраснела. А всплывший в памяти поцелуй на маскараде и вовсе заставил схватиться за горевшие огнем щеки.

Лиатрис, видимо, очень веселило происходящее, потому что королева почти в восторге захлопала в ладоши и зашлась мелодичным смехом.

— Милая, ну чего ты хочешь от этого нарцисса? Он же привык к слепому обожанию всех, кто носит юбки.

— Помолчи! — выкрикнули мы одновременно с Морнэмиром, продолжая сверлить друг друга взглядом.

Королева презрительно фыркнула, но мне было не до ее чувств. Я снова настойчиво обратилась к эльфу:

— Зачем, Морнэмир?

— Значит, ты выбрала Морнэмира, — вздохнул эльф, чуть нахмурившись. — А мы не могли бы обсудить это потом? Не в присутствии Лиатрис?

— Почему? Боишься, что она расскажет о тебе еще что-нибудь интересное?

— Вовсе нет, — пристально глядя на меня, тихо ответил эльф. — Если ты забыла, у нас есть дело поважнее. Относительно той штуки, что украшает волосы королевы.

Как мне не хотелось задать тысячу вопросов Морнэмиру, я сдержала разъедающее меня, словно кислота, любопытство. Морнэмир никуда не денется, так что пока я зарою топор войны. Тем более что боевые гномьи топоры сейчас угрожают Лоссэ Таурэ, а это куда важнее. Я кивнула.

— Нам предстоит долгий и не самый приятный разговор, — мрачно пообещала я.

— Жду не дождусь, — серьезно ответил Морнэмир.

Я повернулась к Лиатрис и без лишних предисловий выпалила:

— Отдай нам венец!

Королева притворно заморгала.

— Что? Какой венец? У меня их несколько десятков.

— Ты прекрасно поняла, о каком именно идет речь, — подхватил Морнэмир, делая шаг к королеве. — Нам нужен гномий венец.

Королева ловко соскочила с кресла и отодвинулась за его резную спинку, возведя преграду между собой и нами.

— И зачем он вам?

— А вот это тебе знать необязательно, — угрожающе тихо сказал Морнэмир.

— Нет! Хватит лжи, — прервала я эльфа. По-моему, от постоянных превращений в единорога и обратно Морнэмир совершенно забыл, что королевские особы не жалуют угроз. Я постаралась взять себя в руки и спокойно объяснила: — Лиатрис, в Лоссэ Таурэ произошло несчастье. Элрика отравили, он — мой голос дрогнул, — он при смерти. Кто-то настойчиво пытается его убить. Помнишь, накануне вашей свадьбы такое уже было? — Лиатрис кивнула. — История повторяется: сначала были наемники, потом кто-то убил Силмэ, а затем, прямо в день нашей свадьбы, неизвестный подсыпал Элрику яд. Теперь к жизни его можно вернуть, лишь обменяв венец короля гномов на аметист. Это такой камень, который поможет избавиться от яда. Иначе Элрик умрет.

Лиатрис какое-то время сверлила меня задумчивым взглядом, постукивая изящными ноготками по спинке кресла. Я старательно сдерживала нетерпение и молила, чтобы Морнэмир тоже молчал. Наконец Лиатрис покачала головой.

— Я ни за что не отдам венец.

— Но

— Молчи! И слушай. Я не отдам венец, потому что мне плевать на Элрика и Лоссэ Таурэ, а вот тайные свойства венца мне самой пригодятся.

— О чем ты? — постаралась я спросить удивленно, хотя внутри все замерло. Откуда Лиатрис знает о скрытых возможностях черных алмазов?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍