– У вас есть время выпить кофейку перед досмотром!

– Думаю, это мне и нужно! – сказала Корин и подумала, что она совершенно забыла про этот дурацкий досмотр.

– Кафетерий в центре этого зала, совсем рядом. Там же есть игровая площадка для детей.

Корин поблагодарила ее и пошла за детьми, которые услышали волшебные слова «игровая площадка». Она запаниковала. Что делать? Реален ли еще ее план? Корин купила кофе и села, так как время у нее было. Малколм и Дейзи прижались носами к стеклу, глядя на самолеты. Спина разламывалась, кофе оказался безвкусным. Криста, игравшая у матери на коленях, сняла с себя носочек, и Корин сообразила, что еще одну пару ее носочков она оставила в ванной комнате отеля «Уэстенд». Ей захотелось рассмеяться. Расхохотаться и закричать. Она так устала. Но чувствовала себя свободной. Вдали показалась первая группа пассажиров-китайцев. У Корин по-прежнему не было никаких идей. Она усадила Кристу в коляску, положила сумки и в последний момент снова села. Зачем усложнять себе жизнь? Разве ее мать не говорила, что чем проще, тем лучше.

Корин позвала детей, привлекла их к себе. Вместе они посмотрели на шумный поток пассажиров, потом развернулись и направились в противоположном направлении, к стоянке такси. «Хватит ли этого, чтобы запутать следы?»

Таксист подхватил их багаж. С сильным восточноевропейским акцентом он сказал, что для туристов у них слишком мало вещей. Корин улыбнулась, водитель открыл ей дверцу. «У меня нет другого выхода».

– На автовокзал.

– Порт-Оторити? Без проблем.

Позже, когда они ехали через Бруклин, таксист долго смотрел на нее в зеркало заднего вида. Корин молилась всем святым, которых только знала, чтобы он не начал бомбардировать ее вопросами. Водитель сказал, что если ей нужны другие услуги, то он может помочь. Корин выдержала его взгляд и ответила отрицательно и так решительно, как только смогла.

– Хотите послушать музыку?

Она улыбнулась. «Музыка…»

– Какую музыку вы любите? Я большой поклонник Чайковского.

Корин ответила, что это замечательно. Таксист поставил CD и остальную дорогу молчал, изредка поглядывая на нее. Она осознала, насколько опрометчиво поступила, взяв такси. Но это определенно был самый быстрый способ добраться до цели с тремя маленькими детьми.

Ехали они долго, стояли в пробках, но Чайковский усыпил Малколма и Дейзи, и они проспали всю дорогу. Они не увидели ни туннель в Квинсе, ни небоскребы вдалеке, ни ослепительное солнце. Корин подумала о том, что никогда прежде не бывала в Нью-Йорке и, вероятно, никогда больше сюда не попадет. Когда такси высадило их у автовокзала, она заплатила, оставив разумные чаевые.

– Желаю хорошего путешествия, мэм.

Парень добавил что-то еще на своем языке. Корин убедила себя, что его слова были благожелательными. Она взяла багаж, посмотрела на уснувшую Кристу и схватила Дейзи за руку. Такси отъехало, и женщина с тремя детьми смешалась с толпой.

Корин не смотрела на место назначения. Ее интересовало только время отправления. Первый из отъезжающих автобусов стоял у четвертой платформы. Маршрут ее устраивал. Она купила билеты, и они заняли свои места. «Это знак, – сказала она себе как раз перед тем, как закрылись двери. – Нас четверо, и платформа номер четыре».

Это был заключительный концерт турне. По традиции, они начинали его в Нью-Йорке и заканчивали там же. Между этими двумя датами прошло больше года. Каждый раз концерт обновлялся. В каждой стране. Единственное, что не менялось для Кайла, – это те потрясающие секунды, когда, выходя на сцену, он обнимал толпу взглядом. Момент был уникальным. Божественным. Ничто не могло с ним сравниться.

Но сегодня, за шестьдесят минут до этого момента, он подумал о том, что будет рассматривать девушек в первых рядах. Просто так. На всякий случай… Просто…

Кайл ничего не знал о Корин. Это было очевидно. Если бы у него были новости о Корин, он бы ел с бо́льшим аппетитом, пел бы с меньшей агрессией. Корин оставалась верна своему обещанию: она никому не позвонила. Ни Джейн, ни своему адвокату, ни Тимми, ни родителям. Ни Кайлу. Особенно Кайлу… И чем больше дней проходило, тем сильнее была его уверенность в том, что он о ней ничего не узна́ет. Никогда.

Он посмотрел время на мобильном, заодно проверил, нет ли сообщений, и отправился в душ в подземельях спортивного комплекса Мэдисон-сквер-гарден. Смыть с себя все и прийти в норму. Неожиданно у него так сильно закружилась голова, что он рухнул на колени.

«Корин исчезла, и из меня уходит жизнь».

Головокружение прошло. Мало-помалу музыкант начал различать линии кафеля в правом углу. Свет стал ослепительно ярким. Кайл решил, что это от голода. Он встал, выключил воду и вышел из душа.

Перед подъемом по лестнице, ведущей на сцену, у Кайла снова закружилась голова. Не так сильно, как в первый раз, но достаточно неприятно, ему пришлось сесть на ступеньку и подождать несколько секунд, опустив голову между колен. Стив, который в этот вечер в качестве исключения шел последним, опустился рядом с ним на колени.

– Все в порядке, – заверил его Кайл.

– Нет, не в порядке.

Кайл встал, оттолкнул друга и на четвереньках преодолел последние ступени, которые вели в его мир. Голоса, звавшие его, отдали ему свою силу. Кайл забыл о своих проблемах, о мигрени и затяжной усталости предыдущих недель. Он забыл обо всем. Посмотрел на толпу. Улыбнулся и двумя руками взял микрофон.

– Добрый вечер, Нью-Йорк!

И зал откликнулся. Кайл увидел, как поднимаются руки, услышал аплодисменты. Тысячи голосов пели его песни без единой фальшивой ноты и поднимались к нему, чтобы сказать, как его любят. Он удивился тому, что может еще больше, а Джет, Стив и Пэтси сказали себе, что спустя четырнадцать лет, которые они проживали вместе «все это», еще есть чему удивляться. Кайл подумал, что это был его лучший концерт. Он разбил две гитары и разорвал джинсы на коленях, падая на сцену. Он не обратил внимания на три или четыре провала в памяти, но их заметила Пэтси. Она тихонько шепнула ему:

– Все в порядке?

Он заверил ее, что все нормального. Пэтси следила за ним пристальнее обычного. Стив делал то же самое.

Последняя песня закончилась феерично. Они максимально продлили свои соло. У Кайла появилось ощущение, что он взмывает в воздух вместе с публикой. Тогда он подошел к самому краю сцену, но ни одной девушки с достаточно светлыми волосами не увидел. Задыхаясь, он пропел последнюю ноту, и ноги отказали. Кайл очень четко осознал, что падает со сцены в оглушительной тишине. Он воспринимал абсолютно все. Удар, неподвижность, движение зала, спрыгнувший к нему Джет, испуганная улыбка Пэтси.

А потом раздались крики… Сирены…

* * *