направлению к улице и оглядывается:

– Попробуем соседей?

Гонсалес пожимает плечами:

– Думаю, да.

Следующий подъезд разделен на квартиры. Звонок на первом этаже не отвечает, но дверь внизу открывает женщина в рабочем комбинезоне, ярком ситцевым платке на голове и с кистью в руке. Гонсалес показывает ей свой полицейский значок.

– Гонсалес и Кимболл, полиция Нью-Йорка. Мы ищем миссис Зайдлер.

– Рене?.. О, боюсь, вы ее упустили. Она уехала сегодня утром.

– Вы знаете, куда она уехала?

Женщина убирает волосы с глаз, оставляя на лице пятно зеленой краски.

– В аэропорт Джона Кеннеди. Она взяла такси.

Кимболл делает записи.

– Она сказала, куда направляется?

– В Европу, я думаю. Все было немного неожиданно…

– Значит, это была незапланированная поездка?

– О, определенно нет. Она просто постучала в мою дверь в семь утра и сказала, что ей нужно уехать: не соглашусь ли я пару дней покормить ее кошку? Обычно я это делаю. Не то чтобы она так часто уезжала куда-то…

– Какой она вам показалась?

Женщина пару раз моргает.

– Теперь, когда вы спросили, я понимаю, что она выглядела взволнованной… Это было рано утром, и я была сонная, а Рене… да, она была немного взволнована.

– Расстроена? Сердита? Обеспокоена?

– Обеспокоена, – отвечает соседка. – Она что-то сказала о Ноа: мол, это ошибка и она должна все уладить… Ноа – ее сын.

Кимболл записывает.

– Она сказала что-нибудь еще?

– Нет, ничего. Лишь что-то про кошачий корм. Как я уже упомянула, все было довольно спешно…

Кимболл улыбается ей:

– Вы нам очень помогли, миз…[43]

– Трукан. Эль Трукан.

Кимболл вручает ей визитную карточку:

– Если миссис Зайдлер свяжется с вами, дайте нам знать, хорошо?

– Я могу попросить ее перезвонить вам?

– Нет, – быстро отвечает Кимболл. – Мы бы предпочли, чтобы вы просто связались с нами. Так будет лучше.

Трукан смотрит на карточку, на ее лице написана обеспокоенность.

– Конечно. С ней всё в порядке? С Рене?

Гонсалес мгновенно улыбается ей:

– С ней – в порядке. Не переживайте. Нам просто нужно поговорить.

* * *

– Итак, мы связались с аэропортом имени Кеннеди. Она вылетела рейсом «Дельты», четыре-три-семь-один. Самолет должен приземлиться в Лондоне в двадцать ноль пять по вашему времени.

Гислингхэм записывает номер рейса и смотрит на часы. Шесть пятьдесят; они еще успеют организовать ей теплую встречу в аэропорту.

– Спасибо, – сказал он. – Я ценю вашу помощь.

– Вам повезло, – говорит Гонсалес так, будто он только что вернулся со съемок сериала «Закон и порядок». – Она могла бежать. Но вместо этого летит прямо в ваши объятия.

– В любом случае это избавляет меня от всей бюрократической головной боли.

– И меня, – говорит Гонсалес с сухим смехом курильщика. – Нас обоих.

* * *

– Миссис Зайдлер? Не могли бы вы пройти сюда, пожалуйста?

Это миниатюрная женщина в маленьких очках в проволочной оправе. Каштановые волосы с легким фиолетовым оттенком; красится, значит. Толстая накидка с бахромой кажется слишком для нее тяжелой, а темные круги под глазами вряд ли следствие долгого перелета. Сходящая с самолета толпа растекается в стороны и огибает их, словно речная вода скалу. Несколько любопытных взглядов, какой-то маленький мальчик начинает показывать пальцем, но его тут же утаскивает отец. Но у большинства людей после восьми часов в дюралюминиевой банке на уме другие мысли: они просто хотят пройти контроль как можно быстрее.

– Кто вы?

– Детектив-сержант Крис Гислингхэм и детектив-констебль Томас Хансен. Мы из полиции долины Темзы.

Раздраженный взгляд, который быстро гаснет, мгновенно сменяясь покорностью. Она явно знала, что вероятность такого развития событий высока.

– Это точно он? Вы уверены, что это он?

– Боюсь, что да, миссис Зайдлер.

– Могу я увидеть его? Мне нужно его увидеть.

Гис делает глубокий вдох:

– Давайте поговорим об этом, как только приедем в участок.

* * *

Адам Фаули

27 октября

21:50

Впервые я вижу Рене Зайдлер на видеоэкране. В комнате для допросов номер один. Она сидит спокойно, перед ней на столе нетронутая чашка кофе из нашей офисной кофемашины – надо признаться, ужасного кофе. Она производит странное впечатление: как будто уменьшилась в размерах, хотя когда-то была больше. И, наверное, так оно и есть; она провела большую часть последних двух лет, наблюдая, как умирает ее муж.

– Адвоката предлагал?

Гис кивает:

– Ага. И кого-нибудь из посольства, но она отказалась.

Значит, Зайдлер либо чиста совестью, либо на редкость глупа.

Но она не кажется мне глупой.

– Хорошо. Посмотрим, что она сама скажет в свою защиту.

* * *

Допрос Рене Зайдлер, произведенный в полицейском участке Сент-Олдейт, г. Оксфорд

27 октября 2018 года, 21:55

Присутствуют: детектив-инспектор А. Фаули, детектив-сержант К. Гислингхэм

КГ: Для протокола сообщаю, миссис Зайдлер, что мы допрашиваем вас в связи с исчезновением ребенка в декабре 1997 года. Теперь нам известно, что впоследствии вы и ваш муж воспитали этого ребенка как собственного сына. Вы арестованы до выяснения обстоятельств, приведших к этим событиям, и вашей причастности к ним. Вы проинформированы о ваших правах и, как вы знаете, можете в любое время потребовать адвоката. Есть ли что-то такое, что мы должны прояснить вам еще на этом этапе?

РЗ: Нет. Спасибо.

КГ: В таком случае давайте начнем с самого начала. С сентября 1997 года.

РЗ [пауза]: Вы не знаете, о чем спрашиваете, детектив.

АФ [тихо]: Мы знаем, через что вы прошли в то время, и мне жаль, что мы вынуждены спрашивать вас об этом. Я знаю, что такое потерять ребенка.

РЗ [пауза]: Мы почти потеряли всякую надежду… У меня случилось три выкидыша, а лет мне было почти сорок. Мы даже начали подумывать об усыновлении. Дэвид слышал о программе усыновления в США детей из Перу, сирот, не имеющих надежды на достойную жизнь. Но потом я забеременела. Сразу после нашего приезда в Англию. Сначала я подумала, что у меня просто сбился цикл, но, когда врач подтвердил беременность, мы были вне себя от радости. Не думаю, что я когда-либо была счастливее, даже когда мы с Дэвидом только познакомились.

АФ: Но ребенок родился недоношенным.

РЗ: В тридцать две недели. [Плачет.] Он был такой крошечный… Все эти приспособления… Мне даже не давали взять его на руки…

АФ: Мне жаль.

РЗ [вытирает глаза]: Но потом он стал поправляться, и мы подумали: а вдруг все и впрямь будет хорошо? Его сняли с аппарата ИВЛ, и он дышал сам, и мы начали говорить людям, что, как нам кажется, все будет хорошо, что мы сможем забрать его домой… [Плачет.]

Но потом случился рецидив. На ровном месте,