состоял из 40 навьюченных верблюдов, на четырнадцати ехали казаки, а два шли в запасе, кроме того имелось семь верховых лошадей. Багажа набралось более 300 пудов.

Все караванные животные были поделены на шесть эшелонов, и каждый сопровождался двумя казаками. Остальная часть казаков ехала в средине каравана под присмотром Козлова, частью в арьергарде, где руководил Роборовский. Сам Николай Михайлович в сопровождении проводника-монгола и урядника Телешова, являвшегося как бы его адъютантом, ехал несколько впереди каравана, а старший урядник Иринчинов, назначенный вахмистром (помощник командира по организации хозяйства и внутреннего порядка. Прим. автора), вёл передний эшелон и следил за скоростью всего каравана. И наконец, в хвосте каравана, один из конных казаков гнал стадо баранов, предназначенных для продовольствия отряда. Такой порядок шествия установили раз навсегда, и нарушался он только по каким-либо особым случаям.

Экспедиция направилась напрямик через Гоби, той самой дорогой, которой Николай Михайлович проходил уже два раза: в 1873 году, возвращаясь из первого своего путешествия и в 1880 г., заканчивая третью экспедицию в Центральной Азии.

К Новому 1884 году, 3 января путешественники достигли ала-шаньскаго города Дынь-юань-ина, в котором Николай Михайлович успел побывать в предыдущие свои путешествия, и разбили бивуак в полутора вёрстах от города.

10 января бивуак у Дынь-юань-ина быль снят, и путешественники двинулись дальше прежним путём к границе Гань-су по пустыне, но по наезженной богомольцами дороге.

Четвертое путешествие в Центральной Азии

Дальнейший путь предполагал движение по дикой местности, что вынудило пополнить запасы продовольствия. Перевалив через последний гань-суйский гребень на высоте ~370 метров, экспедицияспустилась к самому берегу озера Кукунор, на устье р. Балема. Чтобы завершить съёмку берегов Куку-нора, Николай Михайлович направился вдоль северного берега озера на запад. Местные тангуты избегали встречи с караваном [578].

При устье Бухайн-гола, 25 декабря, экспедиция устроила бивуак на три дня, по случаю Светлого праздника – Рождества Христова.

«Христосуясь с казаками, – рассказывает Николай Михайлович, я дал каждому вместо красного яйца по полуимпериалу. Из запасов – еще московских, до сих пор не израсходовавшихся, мы полакомились коньяком (как объяснял это желание Пржевальский: в путешествии зимой, на постоянном холоде, даже непьющему человеку иногда хочется выпить чего-нибудь спиртного), и кое-какими пресервами, щедро поделившись с казаками. Словом, праздник встречен был и проведён с некоторым комфортом» [579].

Покинув берега озера Куку-нор, из широкой долины Буйхан – гола караван поднялся в южную часть гор и здесь остановился на дневную стоянку. Отправившись на охоту, удалось завалить огромного тибетского медведя.

Утром 1-го мая, подведя итог проделанному пути, Пржевальский записал в своём дневнике: «Теперь закончился предварительный акт нашего путешествия. Поперёк двух третей Центральной Азии протащены были все необходимые для выполнения главной цели средства и запасы. Для этого потребовалось более шести месяцев времени, в течение которого нами пройдено 2400 вёрст» [580].

Переходов было сделано 119, – на каждый из них в среднем приходилось 20 вёрст. Эта цифра принималась за стандартную для далёких научных экспедиций в Центральной Азии [581].

Очередные белые пятна на карте мира, которые нужно «вскрыть». На истоки Жёлтой реки

«Наиболее заманчивой да, кстати, и ближайшей теперь к нам частью неведомого района был его северо-восточный угол, где лежат истоки знаменитой Жёлтой реки Китая» [582].

Китайцы ещё в глубокой древности пытались исследовать эти истоки. Так, во II столетии до р. Хр. при Ханьской династии снаряжено было нечто подобно учёной экспедиции, производившей исследования, но в результате у них получилось совершенно парадоксальное представление, по которому Хуан-хэ есть продолжение реки Тарима. Дальнейшие исследования истоков этой реки производились в IX в. нашей эры при Таньской династии, затем в XIII в. при династии Юань и, наконец, уже в прошлом веке при ныне царствующей династии Маньчжурской.

Все эти исследования, в особенности последние, доставили очень много точных данных, затрагивающих топографии местности, где зарождаются великие реки, но совершенно лишены научной основы и потому нанесение пунктов на карты всегда являлось лишь приблизительным и далеко не верным. Что же касается стороны физико-географической, а ещё более естественноисторической, то в этих отношениях неточная область реки Хуан-хэ до последнего тибетского путешествия Пржевальского оставалась совершенно не изученной.

Правда, всего за три года до описываемого путешествия Пржевальского, через истоки Жёлтой реки прошёл один из пандитов с путниками. Путешествовали они инкогнито, под видом богомольцев, купцов и т. п., в одиночку, без особого энтузиазма, в связи с чем исполнили топографическую часть задачи «абы как» и ещё больше, чем китайцы, искажали истину.

Поставив цель своей экспедиции истоки Жёлтой реки, Пржевальский на этот раз шёл новыми маршрутами прямо на юг. Миновав высокую столовидную горную вершину Урундуши и пройдя через нагромождённую в беспорядке невысокую горную группу, караван вскоре достиг западной оконечности обширной болотистой котловины Одонь-тала, где зарождалась Хуан-хэ. Жёлтая река берёт начало в обширной (около 150 в. в окружности) котловине называемой монголами Одонь-тала, у китайцев известной под именем Син су-хай, а у тангутов Гарматын.

Утром 17-го мая, т. е. через неделю после выхода из Цайдама, караван экспедиции перешёл вброд несколько мелких рукавов истоков реки, и путешественники разбили свой бивуак на её правом берегу в трёх вёрстах ниже выхода её из Одон-тала. «Таким образом, – писал Николай Михайлович, давнишние наши стремления увенчались, наконец, успехом: мы видели теперь воочию таинственную колыбель великой китайской реки, и пили воду из её истоков. Радости нашей не было конца». [583]

Снова нападение тангутов. Наскоки успешно отбиты. Опасный бой с голыками. Военная хитрость

На следующий день в разъезд отправился В. И. Роборовский с двумя казаками, а сам Николай Михайлович, который уже ездил за день перед тем до берега озера Экспедиции, снова отправился туда также с двумя казаками, с целью проехать как можно дальше по перешейку, разделяющему оба озера. Исследования были рассчитаны на два дня.

Рано утром, 13 июля на рассвете поднялся Козлов, проводивший метеорологические наблюдения, разбудили и казаков. Вдруг собаки с яростным лаем вскочили и бросились к кустам. Послышался громкий топот, и часовой увидел большую партию всадников, скакавших прямо на бивуак. Другая толпа неслась с противоположной стороны… «Нападение!» – крикнул казак и выстрелил… Скакавшие тангуты со своей стороны загикали и пришпорили своих лошадей… В один миг все путешественники были на ногах, выскочили из палаток и открыли частую пальбу, когда тангуты приблизились уже шагов на полтораста.

Не ожидая такого поворота, тангуты остановились и через минуту, выпустив несколько залпов, бросились врассыпную и поскакали назад, под интенсивным