крушить и убивать, я с трудом смог взять себя в руки. Сейчас не время для истерик. И тут в информационном поле импланта появилось сообщение, похожее на всплывшую закладку, оставленную дедом.

«Внучок, не тупи. Если попал в безвыходное положение, найди альтернативный вариант решения проблемы. Он точно есть, но ты его, как всегда, не замечаешь».

Сознание тут же начало судорожно перебирать всевозможные варианты. А взгляд прилип к красной луне, на фоне которой виднелась увеличенная копия тени искусственного создания древних.

А что, если попробовать так?

Направив всю свою эмпатическую мощь на ржаво-красный диск, и прорвав его тонкую оболочку, я буквально провалился в многоуровневый массив зашифрованной информации.

При этом время остановилось, и мне удалось оценить, что находится внутри красной луны. Я не мог взаимодействовать с этим, но от открывающихся возможностей перехватило дыхание. Ведь тому, кто сможет покорить всего несколько процентов этой мощи, откроются просто невиданные перспективы.

Жажда потаённого знания захлестнула рассудок, а моё астральное тело едва не растворилось в океане информации и фантастических образов. Не знаю, что именно удержало меня в этот миг, скорее всего, эмоциональный всплеск, пришедший от Ветки в момент обнуления силовых щитов челнока. Но я сумел осознать, что едва не попал в капкан и смог вырваться на волю.

А далее мне удалось воспользоваться застывшим моментом и усиливающим ментальный сигнал отражением красной луны. Что позволило увидеть картину происходящего вокруг Пандоры, словно через микроскоп. Мне хватило всего мгновения, дабы обнаружить всех до одного оцифрованных пилотов в застывшем космосе. Затем я привычно экранировал вставленные в их мозг нейронные предохранители и активировал взорвавшие головы микро заряды.

После этого моё астральное отражение выбросило обратно в тело, и я очнулся в кресле. Планета затмила собой весь обзорный иллюминатор, а на таймере отсчитывающим секунды до входа в атмосферу застыла цифра пятнадцать.

— Ну чего застыли, парни⁈ — слова сами сорвались с губ, в то время как руки схватились за аналоговые манипуляторы управления. — Кажется, мы всё-таки идём на посадку.

Эпилог

Угол входа в атмосферу был выбран идеально. Аварийный силовой щит активировался в момент проникновения в плотные слои и продержался пятнадцать секунд, не позволив раскалиться корпусу. Все сопла одноразовых двигателей одновременно выпустили потоки фиолетового пламени, позволив управлять ими с помощью шарниров. И даже антигравитационный контур, значительно снизивший скорость приземления, проработал до последнего мгновения.

Но, несмотря на это, мы падали слишком быстро. Эвакуатор пробил слой облаков, и я увидел, как с неимоверной скоростью приближается поверхность океана Пандоры. К этому моменту ИскИн врубил все доступные системы, и мне оставалось просто наблюдать за посадкой, не в силах что-либо изменить.

В процессе корпус корабля постепенно деформировался. Что сопровождалось заунывным гудением, вибрацией и неприятным треском.

Под эвакуатором пронеслась береговая линия. Затем её сменила покрытая дюнами стокилометровая зона прилива, перешедшая в выжженную саванну, с терриконами гигантских термитов. Следом под фюзеляжем замелькала зелёная лесостепь. Последним, что я успел разглядеть, оказалась широкая полоса джунглей и извивающаяся, словно гигантская змея, лента реки.

А в самый крайний момент, перед тем как потерять сознание от столкновения, я почувствовал сильный толчок, сопровождающейся ментальной волной, вырвавшейся из недр планеты. Именно она притормозила падение эвакуатора.

Очнувшись в полной тишине, я не поверил, что остался жив. А потом информационное поле импланта начало быстро прокручивать строчки сообщений.

«Произведено аварийное приземление космического корабля класса „Колонист“ на планету Пандора».

«Оценка действия экипажа при приземлении по шкале имперского космофлота — два из десяти».

«Обнаружены многочисленные трещины в скелетной конструкции корабля».

«Целостность конструкции эвакуатора — шестьдесят четыре процента».

«Наклон корпуса — двенадцать градусов».

«Погружение в грунт нижней плоскости фюзеляжа — от двенадцати до пятидесяти четырёх метров».

«Зарегистрирована стопроцентная разгерметизация внешнего и внутреннего корпуса корабля».

«Обнаружены многочисленные повреждения внешних палуб».

«Антигравитационный контур уничтожен при приземлении».

«Стабилизационные двигатели уничтожены при приземлении».

«Энергосистема корабля полностью исчерпала свои возможности».

«Система гибернации работает в автономном режиме» и запустила процесс аварийной разморозки содержимого криокапсул'.

«Предупреждение — невозможно запустить процесс отбраковки».

«Процесс аварийной разморозки капсул приостановлен».

«Экипажу срочно устранить неполадки».

«Если есть неполадки в системе отбраковки, активируется протокол отключения капсул от блоков индивидуальных энергетических накопителей».

«ИскИн Петрович отменил корневую директиву процесса отбраковки».

«Аварийная система продолжила процесс разморозки гибернационных капсул».

«Активирован пятнадцатиминутный таймер отсчёта до открытия первых капсул».

«Предполагаемый срок полной разморозки всех капсул — тридцать минут».

«Ожидаемые положительные итоги разморозки — четырнадцать миллионов восемьсот сорок две тысячи триста пятнадцать активных особей».

Мои глаза были закрыты, но имплант всё равно продолжал проецировать бесконечную череду сообщений прямо на хрусталики.

Голова плохо соображала и кружилась. Всё тело болело. А из носа и ушей текла кровь. И ещё мне с трудом удавалось справляться с подступающей тошнотой.

Медицинский помощник скафандра, наконец, смилостивился и активировал автоматическую аптечку. Я услышал шипение инъектора и почувствовал два укола в шею. После чего имплант сообщил о введении в кровеносную систему лошадиной дозы реанимационного стимулятора. И сразу по телу прошла волна коротких электрических импульсов, заставивших меня задёргаться и разлепить веки.

Инстинктивно сделав глубокий вдох, я почувствовал боль в груди. Не обращая на неё внимания, осторожно поворачиваю голову и оглядываю помещение. Моргающее аварийное освещение позволяет разглядеть покрытый трещинами иллюминатор рубки управления. Снаружи на прозрачную преграду наслоился чёрно-коричневый грунт, перемешанный с языками жёлтого песка и корневищами деревьев.

Судя по показателям на шлеме, система жизнеобеспечения скафандра работает удовлетворительно, но воздуха всё равно не хватает. Быстро оценив состав окружающей атмосферы, открываю вакуумный клапан и поднимаю прозрачную полусферу, закрывающую лицо. Первый же вздох, пропитанного ароматами катастрофы воздуха, приносит облегчение.

После чего компрессионное кресло пришло в изначальное состояние, и выпустило тело из своих мягких объятий. С трудом, но мне удалось подняться. Наклон приземлившегося корабля был некритичен, поэтому можно стоять, не активируя магнитные подошвы.

В соседнем кресле зашевелился сержант. Откинув глухое забрало скафандра, он вытер