– Подождите! – сказала я. – Мне придется вернуться. Я кое-что забыла… – Но мой голос перекрыл стук копыт по земле над нашими головами.

– Что бы это ни было, тебе это не понадобится, – сказала Лизетта. – Возвращаться уже слишком поздно.

Она была права. Я ненавидела моменты, когда Лизетта была права. Теперь мне оставалось только доверить Арен присматривать за флаконом.

Я указывала путь. Хлюпая, мы пробирались по красноватой жидкой грязи, собравшейся внутри прохода. Конрад шел рядом со мной, и я осторожно проверяла каждый камень, каждый скользкий поворот. Я слышала мягкий голос Лизетты:

– Все хорошо, маленький принц. Осталось совсем недолго.

Но тем самым она, казалось, надеялась успокоить себя, а не его: он шагал с удовольствием, и я предполагала, что ему происходящее очень нравится.

Когда мы дошли до стены, наши надежды пройти через нее рассыпались в пух и прах. По всему парапету были расставлены стражники, каждый из которых патрулировал отрезок в сто футов. Теперь у нас не было никакой возможности подняться по лестнице. Мы не могли выбраться из-под деревьев и остаться при этом незамеченными. Нам пришлось отступить, бежать, словно крысам, в городской лабиринт улиц.

У основания Лесных Врат собиралась толпа. Теперь, когда их волшебная печать была сломана, их статуи потрескались и раскрошились. Мужчины передвигали обломки камней, расчищая пространство для ворот подъемной решетки, чтобы она опустилась несмотря на разрушения и закрыла ворота. Стражники заталкивали кипящую массу людей обратно в огромный полукруг. Люди кричали и гневно требовали, чтобы им разрешили выйти.

– Что же теперь делать? – спросила Лизетта. – Здесь повсюду стража! Они нас точно заметят. – Она встряхнула головой. – Мой папа так разозлится!

– Они нас не найдут, – сказала я. – Мы отсюда выберемся. Не могли бы вы мне доверять, хоть чуть-чуть? – Я не стала ждать их ответа и вытащила нож. – Дайте мне ваши ладони, – сказала я.

– Что? – воскликнула Лизетта, отшатываясь в сторону. – Нет!

– Не бойся. Конрад, смотри. – Я указала на одного из стражников на стене. – У него за спиной лук и стрелы. Видишь? Подойди поближе. Да, вон там. – Мой брат прищурился. – Лук и стрелы – это оружие. – Я повернула его лицо к себе. – Я – не оружие. Я – человек. Твоя сестра. – Я повернулась к Лизетте. – Твоя подруга. А магия – такая же часть меня, как линии у меня на пальцах или цвет глаз.

Конрад тихо спросил:

– Разве магия не опасна?

– Да, она может быть опасна, точно так же, как может быть опасен нож, стрела и тому подобное. Но я умею ею управлять и не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Понимаешь? Ничего плохого. – Я вознесла к звездам молитву, чтобы они помогли мне сдержать это обещание.

И вот она появилась: робкая улыбка. Он протянул мне ладонь.

Он мне доверял.

Я выглянула из-за угла, чтобы оценить положение Лесных Врат.

– Если мы подойдем к ним с восточной стороны, то сможем пройти вон там, видите?

– Это на самом виду, – сказала Лизетта. – Они нас поймают.

Я взяла нож и провела им тонкую линию в самом центре своих ладоней. В тот же момент я ощутила магию, основывавшуюся на моем страхе перед переходом через стену и моим ликованием от того, что Конрад вложил свою маленькую ладошку в мою руку. Другую руку я протянула Лизетте: – Ну?

Она неохотно сняла перчатку и взяла меня за руку.

– Идите медленно, – сказала я. – Следуйте за мной. И что бы ни случилось, не отпускайте мою руку.

Мы вместе вышли на улицу. Я бормотала заклинание, столько раз выручавшее меня одну, надеясь на то, что оно сработает и для нас троих.

– Nos sunt invisibiles. Мы невидимы. Non est hic nos esse. Нас здесь нет. Sunt invisibiles. Мы невидимы…

Я чувствовала, как моя магия оплетает их своими нитями. Я раскидывала ее направо и налево, сплетая из нее сеть.

– Аврелия, – тихо сказала Лизетта, когда мы невыносимо медленно подходили к воротам.

Мне нельзя было останавливаться. Мы уже вышли из толпы и находились далеко на открытом пространстве.

– Аврелия! – на этот раз очень настойчиво повторила Лизетта. – Смотри!

Мужчины завершили разбор обломков, и решетка стала со скрипом опускаться, а шестеро мужчин с каждой стороны проворачивали ее цепи.

– Нам нужно бежать! – сказала Лизетта.

Я яростно покачала головой, продолжая бормотать заклинание. Я чувствовала, как замедлялся во мне ток крови, как ослабевает магия, по мере того как сворачивается кровь и затягиваются раны. Я знала, что не смогу распространять заклинание на них, если они начнут дергаться или отпустят мои руки. Я ускорила шаг, надеясь добраться до решетки прежде, чем кровотечение полностью остановится и магия испарится. От напряжения на лбу выступили капли пота. Я должна была удерживать их руки. Мне нельзя было расслабляться.

Я обещала Конраду, что не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Мы были совсем рядом, но железные зубья решетки опускались еще быстрее. По моим щекам теперь текли слезы, в глазах щипало, но я продолжала: Sunt invisibiles. Мы невидимы. Non est hic nos esse. Нас здесь нет. Sunt invisibiles. Мы невидимы…

И тут Лизетта отпустила мою руку. Часть заклинания, скрывавшая ее, теперь нависла надо мной и Конрадом. Лизетта, стоя посреди дороги у всех на виду, пронзительно закричала:

– Мои похитители! Они уходят! Остановите их! Остановите!

Она нас предала. Она убедила меня в своей невиновности, обманом вытянула из меня все о моих планах, просто чтобы сдать нас обратно врагу. Все было напрасно.

Но когда я оглянулась и увидела ее в окружении стражников, сбежавшихся на ее крик, я поняла, что она указывает не на нас с Конрадом. Она указывала в другую сторону. Она отказалась от своего шанса получить свободу ради того, чтобы отвлечь их и позволить мне и Конраду сбежать.

Одними губами она произнесла: Уходите! – и мы повиновались. Мы помчались вперед, следя за тем, чтобы наши ладони не разъединялись, и успели, пригнувшись, проскочить под решетками за несколько секунд до того, как их зубья с громким лязгом ударились о землю.

Оказавшись на безопасном расстоянии от ворот, я завершила заклинание. Я сомневалась, что смогу использовать его снова. Любой увидевший нас там смог бы с легкостью принять нас за вероятных преследователей. А лагеря по вечерам были особенно многолюдны, под завязку наполненные горожанами, которые, должно быть, выбрались из города до того, как все входы и выходы были перекрыты. Теперь их ждали долгие дороги и бескрайняя Черная Чаща, и они решили на какое-то время устроиться у подножия стены, прежде чем отправиться ее покорять.