поверьте: это реальные цитаты, я слышал даже похуже, причем обычно они сопровождаются таким выражением лица, что сразу становится ясно – любые попытки переубедить собеседника, апеллируя к интенциональному заблуждению или рассуждая о чисто эстетическом удовольствии от чтения прозы Апдайка, не увенчаются успехом. Ни один из знаменитых фаллократов поколения Апдайка – ни Мейлер, ни Эксли, ни Рот, ни даже Буковски – не вызывает у читателей настолько сильной неприязни.

Разумеется, есть несколько очевидных объяснений подобной ненависти: зависть, иконоборчество, побочные эффекты политкорректности и еще тот факт, что наши родители почитают Апдайка, а это ведь очень легко – попирать то, что почитают твои родители. Но я думаю, глубинная причина, почему так много людей моего поколения не любят Апдайка и остальных ВМН, кроется в радикальной эгоцентричности этих писателей, а также в их неспособности относиться критически ни к себе, ни к своим персонажам.

Джон Апдайк, например, десятилетиями создавал протагонистов, которые, по сути, были одним и тем же человеком (ср. Кролика Ангстрома, Дика Мейпла, Пайта Хейнему, Генри Бека, преподобного Тома Маршфилда, «дядечку» из «Россказней Роджера») и все – отражениями самого Апдайка. Они всегда жили либо в Пенсильвании, либо в Новой Англии, были либо несчастливо женаты, либо разведены, и все – примерно возраста Апдайка. И всегда либо рассказчик, либо фокальный персонаж обладает присущим автору поразительным даром восприятия, они думают и говорят так же непринужденно пышно, так же синестетически, как и сам Апдайк. Они всегда неисправимо нарциссичны, похотливы, наполнены презрением и в то же время жалостью к себе… и глубоко одиноки – так, как может быть одинок только эмоциональный солипсист. Они, кажется, никогда не принадлежат ни к какому сообществу, не принимают чью-либо сторону. Хотя обычно все они семейные люди, они никогда никого по-настоящему не любят – и, хотя они всегда гетеросексуальны до сатириазиса, особенно они не любят женщин[299]. Весь мир вокруг, как бы роскошно они ни описывали его, существует для них лишь до тех пор, пока вызывает впечатления, ассоциации, эмоции и желания в глубине их огромного эго.

Полагаю, что молодым образованным людям в 1960-1970-е годы, которые самым ужасным грехом на свете считали лицемерный конформизм и подавленность поколения их родителей, эвекция либидоцентричного «я» у Апдайка казалась свежей и даже героической. Но у молодых людей девяностых – многие из которых, разумеется, были детьми пылкой неверности и разводов, великолепно описанных Апдайком, и которые наблюдали, как весь этот дивный новый индивидуализм и сексуальная свобода деградировали до состояния безрадостного и аномического самопотакания «Поколения Я», – другие страхи, среди которых наряду с аномией, солипсизмом и типично американским одиночеством особняком стоит перспектива умереть, не полюбив за всю жизнь ничего и никого, кроме самого себя. Бену Тернбуллу, рассказчику из последнего романа Апдайка, шестьдесят шесть лет, и он ждет как раз такой смерти, и в то же время он до усрачки напуган. Хотя, подобно большинству протагонистов Апдайка, Тернбулл боится совсем не того, чего стоило бы бояться.

Издатели рекламируют «По направлению к концу времени» как амбициозную попытку Апдайка попробовать что-то новое, как вторжение в футуристическо-антиутопические традиции Хаксли и Балларда и в мир мягкой научной фантастики. На дворе 2020 год, и, как говорится, настали нелегкие времена. Китайско-Американская ядерная война унесла миллионы жизней, и централизованное правительство перестало существовать в том виде, в каком мы знаем его сегодня. Доллара больше нет; в Массачусетсе используют валюту, названную в честь Билла Уэлда[300]. Налоги отменили; местные бандиты крышуют зажиточных граждан и защищают их от других местных бандитов. Найдено лекарство от СПИДа, Средний Запад обезлюдел, многие районы Бостона разрушены бомбежкой и (предположительно?) облучены радиацией. В ночном небе, словно младший брат Луны, висит заброшенная низкоорбитальная космическая станция. Здесь обитают маленькие, но хищные «металлобиоформы», которые каким-то образом мутировали из-за токсичных отходов и теперь шатаются всюду, поедая электричество и иногда людей. Мексика захватила юго-запад США и угрожает полноценным вторжением, в то время как тысячи молодых американцев бегут на юг, за Рио-Гранде, в поисках лучшей жизни. Короче говоря, Америка умирает.

Футуристические элементы романа местами очень крутые и поистине могли бы служить достойным материалом для амбициозной попытки Апдайка попробовать что-то новое, если бы не были столь отрывочны и фрагментарны; в тексте они появляются в основном в качестве придаточных предложений к бесконечным описаниям каждого дерева, растения, цветка и кустарника вокруг дома рассказчика.

Девяносто пять процентов романа – это рассказы Бена Тернбулла о жизни вышеназванных растений (снова и снова, с каждой сменой времени года), о его хрупкой и подавляющей его мужское начало жене Глории, а также воспоминания о бывшей жене, которая развелась с ним из-за его измены, а еще мечты о молодой проститутке, которую он приводит в дом, стоит его жене, Глории, уехать. Также очень много места в романе занимают размышления Тернбулла о старении, неизбежности смерти и трагедии человеческого существования, и еще больше страниц посвящено его болтовне о сексе и о властности полового влечения, детальным описаниям того, как он желает самых разных проституток, секретарш, соседок, партнерш по бриджу, невесток, а также девочку из банды хулиганов, которым он платит за защиту, – тринадцатилетнюю девочку, чьи груди – «мелкие тугие конусы с сосками как ягоды жимолости» – Тернбуллу наконец удается потискать в лесу за домом, пока его жена не видит.

На случай если вам кажется, что мой отзыв звучит слишком сурово, вот немного статистических данных, иллюстрирующих соотношение попытки Апдайка «попробовать что-то новое» и его типичных романных приемов:

количество страниц о Китайско-Американской войне – причины, продолжительность, жертвы: 0,75

количество страниц о мутировавших смертоносных металлобиоформах: 1,5

количество страниц с описанием флоры, произрастающей вокруг дома Тернбулла в Новой Англии плюс описания фауны, погоды, а также размышления о том, как вид на океан меняется в зависимости от времени года: 86

количество страниц о мексиканском захвате юго-запада США: 0,1

количество страниц, посвященных члену Бена Тернбулла и связанным с ним мыслям и чувствам: 10,5

количество страниц с описанием жизни в Бостоне без коммунально-бытовых служб и полиции плюс размышления о последствиях ядерной войны в виде радиоактивных осадков или лучевой болезни: 0,0

количество страниц с описаниями тела проститутки, с особым вниманием к сексуальным частям этого тела: 8,5

количество страниц, посвященных гольфу: 15

количество страниц, на которых Бен Тернбулл говорит что-то вроде «Я хочу, чтобы женщина была развратной» и «Она была отличным куском мяса, и я надеялся, что она предложит себя за справедливую цену» и все процитированное ближе к концу этой рецензии, а