как Скотт Питерсон встретил во время работы на круизном лайнере будущую миссис Скотт Питерсон, которая теперь работает на другом круизном лайнере, и как тяжело поддерживать такие теплые и во всех отношениях чудесные близкие отношения, как у мистера и миссис Скотт Питерсон, если вы (т. е. мистер и миссис Скотт Питерсон) работаете на разных круизных лайнерах и видите друг друга только где-то каждую шестую неделю, но и как зато сейчас Скотту Питерсону отрадно объявить, что миссис Скотт Питерсон как раз находится в заслуженном отпуске и в качестве редкого удовольствия путешествует на «MV Надир» с ним, Скоттом Питерсоном, и более того, она прямо здесь, в зале, с нами, сегодня, и не будет ли миссис С. П. так любезна встать и поклониться.

Клянусь, что не преувеличиваю: все это мероприятие, потрясающее своей безвкусностью, – повод для двуручного хватания за голову. Но теперь – как раз когда мне пора уходить, чтобы не опоздать на предвкушаемую стрельбу по тарелочкам в 15:00, – Скотт Питерсон начинает повествовать личный анекдот, охватывающий мои различные бортовые страхи и увлечения в такой степени, что я остаюсь и пытаюсь его записать. Скотт Питерсон рассказывает, как его жена, миссис Скотт Питерсон, однажды вечером была в душе люкса мистера и миссис Скотт Питерсон на Палубе 3 «Надира», когда (одна его рука поднимается в жесте человека, который ищет подходящее деликатное слово) – когда услышала зов природы. Итак, оказывается, что миссис Скотт Питерсон выходит из душа, все еще мокрая, и садится на унитаз в ванной апартамента Скотта Питерсона. Скотт Питерсон – в повествовательном отступлении – говорит, что мы, наверное, уже все заметили, что унитазы на «MV Надир» соединены с инновационной Вакуумной Канализационной Системой, которая при смыве всасывает не то чтобы слабо или небрежно. Должно быть, туалета боятся и другие надирцы кроме меня, потому что эта шутка вызывает громкий нервный смех, звенящий от напряжения. Миссис Скотт Питерсон[282] сползает в кресле лососевого цвета все ниже и ниже. Скотт Питерсон говорит, что но, в общем, миссис Скотт Питерсон сидит на унитазе, все еще голая и мокрая после душа, и отвечает на призывы природы, а когда заканчивает, нажимает на механизм смыва, и Скотт Питерсон говорит, что в ее влажном состоянии невероятное всасывание передовой ВКС «Надира» начинает реально втягивать миссис Скотт Питерсон в центральное отверстие сидушки[283], но миссис Скотт Питерсон оказывается великовата в траверзе, чтобы засосаться целиком и умчаться в какую-то абстрактную экскрементную бездну, и просто застревает, намертво, проваливается наполовину в чашу и не может выбраться, и при этом, конечно, в чем мать родила, и начинает визжать и звать на помощь (сейчас живая миссис Скотт Питерсон, похоже, чрезвычайно заинтересована чем-то под столом, так что с места, где я сижу, видно только ее левое плечо – продубленно-коричневое и крапленное веснушками); и Скотт Питерсон рассказывает нам, что он, Скотт Питерсон, слышит ее и врывается в ванную из парадной каюты, где репетировал Профессиональную Улыбку перед огромным зеркалом на прикроватном столике[284], врывается и видит, что случилось с миссис Скотт Питерсон, и пытается вытащить ее – ее ноги беспомощно брыкаются, а ягодицы и подколенные мышцы синеют от неослабевающего давления сидушки, – но вытащить не может, она слишком плотно застряла из-за ужасающего всасывания ВКС, и тогда благодаря смекалке Скотт Питерсон хватается за телефон и вызывает одного из штатных сантехников «Надира», и штатный сантехник говорит: «Да, сэр, мистер Скотт Питерсон, сэр, я уже в пути», – и Скотт Питерсон бежит обратно в ванную и сообщает миссис Скотт Питерсон, что профессиональная помощь в пути, вследствие чего только тогда миссис Скотт Питерсон приходит в голову, что она сидит голышом и что на полном еврофлуоресцентном обозрении не только ее эктоморфные груди, но и над кромкой вцепившейся в нее мертвой хваткой окклюзивной сидушки явственно видна часть ее же лобка[285], и она по-британски визжит Скотту Питерсону, чтобы он ради чертова Господа как-нибудь прикрыл ее благоверные интимные части тела от синеворотничкового взгляда грядущего смуглого сантехника, и тогда Скотт Питерсон находит любимую шляпу миссис Скотт Питерсон – большое сомбреро, причем то самое большое сомбреро, в котором возлюбленная жена Скотта Питерсона сидит прямо… эм-м, сидела пару секунд назад прямо здесь, в этом самом Радужном зале, – и но, в общем, благодаря сноровистой смекалке Скотта Питерсона сомбреро приносится из парадной каюты в ванную и помещается над вогнутым впалым обнаженным торсом миссис Скотт Питерсон, дабы прикрыть причинное место. И стучится и входит весь такой широкоплечий и пропахший машинным маслом штатный сантехник «Надира», звеня ремнем с инструментами и пыхтя от одышки, – и действительно еще какой смуглый, – и входит в ванную, и оценивает ситуацию, и снимает некоторые сложные мерки, и производит некоторые расчеты, и наконец говорит мистеру Скотту Питерсону, что, кажется, он (штатный сантехник) правда сможет достать миссис Скотт Питерсон из туалета, но что извлечь оттудова еще и мексиканца даже не просите.

13:05. Я всего на секунду заскочил в салон «Селебрити-шоу» на Палубе 7, чтобы глянуть на репетиции к кульминационному Шоу пассажирских талантов завтрашнего вечера. Два стриженных ежиком обгорелых парня из Университета Техаса исполняют танцевальный номер с минимальной хореографией под запись «Shake Your Groove Thing». Помощник директора круиза Ведущий Бинго Дэйв координирует самодеятельность со складного режиссерского кресла слева на сцене. Восьмидесятилетний старик из вирджинского Галифакса рассказывает четыре этнических анекдота и поет «One Day at a Time (Sweet Jesus)». Риелтор из «Сенчери 21» из Айдахо на пенсии исполняет длинное барабанное соло под «Caravan». Кульминационное Шоу пассажирских талантов, судя по всему, традиция 7НК, как и Особая костюмная вечеринка во вторник вечером[286]. Некоторые надирцы серьезно увлеклись и принесли собственные костюмы, музыку, реквизит. Гибкая канадская парочка танцует настоящее танго, вплоть до острых черных туфель и интердентальной розы. Затем – финал ШПТ, который, судя по всему, будет четырьмя подряд стендап-выступлениями от очень старых мужчин. Они выбредают один за другим. У одного трехногая тросточка, у другого – галстук, необычайно похожий на денверский омлет, третий мучительно заикается. Далее следуют четыре последовательных взаимозаменяемых номера, со своей подачей и юмором – словно эксгумированные капсулы времени из 1950-х: анекдоты про то, как невозможно понять женщин, как мужчины очень хотят играть в гольф, а жены в гольф им играть не дают, и т. д. От этих номеров идет такой же душок эпатажной немодности, из-за которого мои собственные бабушки с дедушками вызывают у меня разом жалость, благоговение и стыд.