Эдвин понимал, на самом деле регент собирается держать под контролем королеву и установить с ней новую гипнотическую связь, как только та придёт в себя.

Впрочем, она не заставила себя ждать.

Арина потирала глаза, медленно пробуждаясь:

— Что случилось?

— Вы упали в обморок, ничего страшного. В состоянии стресса с юными леди такое случается, — с улыбкой ответил ей Эдвин, опередив разгневанного Изира.

— Я не леди! Я королева! — Арина повернула голову к Гримми. — Я так рада, что мой любимый регент здесь, — она взяла его за руку.

На лице Изира читалось недоумение. Он не верил в сказанное королевой, хотя, по мнению Эдвина, девочка говорила весьма убедительно. Даже его дочь Ванесса не могла так умело врать в её возрасте, хотя была той ещё баловницей и актрисой.

— Поправляйтесь, Ваше Величество, — Изир сделал поклон и, взяв за локоть Эдвина, вывел его из лазарета. — Я не знаю, что там произошло. Но я не дурак, старый ты козёл! Я прекрасно понимаю, что ты что-то сделал с Ариной. Я вижу твою неприязнь, чую её за версту, но не могу понять, откуда она? Зависть? Или что? Я предложил привезти сюда твою дочь, молодящийся ты ублюдок, но тебе и этого великодушия мало!

— Я клянусь, что понятия не имею о чём Вы! Эти оскорбления напрасны и недостойны регента.

— Так вот оно что! — Изир усмехнулся, покрутив головой. — Значит, ты, крыса, думаешь, что нет повода уважать меня, потому что я недостоин?! Ты не знаешь, какой путь я проделал в этой жизни, через какие испытания и пытки прошёл к своим восемнадцати годам. Ты же из Мулсатора, должен знать про Клода Ван Хаутера — королевское правосудие. Этот палач пытал меня, когда я был пойман королевскими гвардейцами Эйрин Кор, я пережил предательство, смерть матери, ложь, которая меня окружала, непринятие своими же людьми. И какой-то пёс будет заявлять, что я недостоин чего-то!

Эдвин понял, что Изир — один из бунтарей, Цветов, которые пытались устроить революцию в Мулсаторе, медленно перерождаясь из защитников окружающей среды в настоящих повстанцев.

— Я понял, кто ты, парень. И я готов признать, что твоя судьба нелегка, — Чейз не видел больше смысла в официальных обращениях с этим юнцом. — Но ты ничего не знаешь о том, через что приходилось проходить мне. Тебе не с чем сравнивать. А недостоин ты, потому что неопытен и не смыслишь в политике и военном деле, и, самое главное, ты не уважаешь народ, который работает на благо страны. А пытаешься править и противопоставлять себя монарху с востока. Тебе расти и расти до уровня Эйрин Кор.

Судя по всему, слова Эдвина заставили парня напрячь извилины, прежде чем найти достойный ответ:

— Я уважаю твой труд, папаша. Ты ещё можешь пригодиться, поэтому я не прикажу казнить тебя. Хотя ты уже прожил достаточно долгую жизнь. Ты отправишься в темницу, вместо убежища. И выйдешь оттуда, только если мы одержим победу.

Регент позвал королевских стражников и Чейза отвели в одиночную камеру.

«Здесь прохладно, это хорошо», — такими были первые странные мысли Эдвина. Он соскучился по холоду и своим любимым криосаунам.

Обстановка стандартная. Узкие нары, металлический толчок с раковиной два в одном.

Стражники закрыли за изобретателем дверь. Темнота норовила заключить в объятия. Лампочка, горевшая под потолком, производила такой тусклый свет, что даже углы крохотной камеры заволок непроглядный мрак. Эдвин походил какое-то время по камере от одной стены к другой, потом, когда надоело, лёг на пол.

«Что же будет дальше? Сможет ли Изир вновь загипнотизировать королеву? Ну конечно сможет. Если только она не успеет приказать взять его под стражу», — Чейз хотел верить, что при пробуждении Арина притворялась и на самом деле отошла от влияния своего регента.

Эдвин не заметил, как уснул.

Огромные высотные дома, небоскрёбы, всё рушилось, поднимая огромные облака пыли. Земля дрожала с катастрофической силой. Со всех сторон слышался рёв, непонятно кому принадлежащий. Ни животные, ни люди не могут издавать таких звуков.

Изобретатель полз по дрожащей земле, на него градом сыпались мелкие камни, листья, ветки деревьев. Во всём этом кошмаре он продолжал двигаться, вгрызался зубами в землю, раздирал в кровь ладони, но полз.

Не зная куда, зачем и почему.

Напрягал все свои мышцы, истекал потом, но продолжал движение, пока не приподнял голову и не увидел чёрную воронку, всасывающую всё.

Не было больше смысла сопротивляться.

Эдвин проснулся на своём жёстком лежбище весь мокрый и перепуганный.

«Это всего лишь сон», — понял он.

Не заставил себя ждать новый.

«Изир… этот гнусный мальчишка, почему я его вижу? Он колышется на чешуйчатом покрывале, он напуган, пытается держаться за что может, будто боится упасть. Ему это не помогает, и он падает. Под ним морская пучина, возможно, океан. Высота огромная, наверняка разобьётся насмерть. Поделом ему».

И снова пробуждение в этой жуткой камере. Да, Изир рано или поздно упадёт с вершины. Наивный, самоуверенный. У него есть таланты, но их мало, чтобы править целой страной. Поделом ему. Поделом.

Ещё сон.

«Ванесса, красавица моя. Маленькая принцесса. Она играет на заднем дворе, совсем маленькая. А вот уже взрослая, входит в клинику, её ждут люди, наверное, её пациенты. Они встают и аплодируют ей, а дочь лишь горделиво проходит мимо».

— Ванесса, радость моя. Ты зазналась? Почему ты даже не поздоровалась с этими людьми?

— Я их не знаю. Они пришли не ко мне и