А перед глазами то неспешно, то стремительно проплывали-пролетали пары. Мелодии сменяли одна другую, и мои ноги сами собой выстукивали ритм.

Хантер, заметив это, нахмурился еще сильнее, а потом неожиданно, совсем другим, домашним, что ли, тоном спросил:

– Так хочешь танцевать?

Я же, поймав направление его взгляда, уставилась на предательниц, облаченных в изящные голубые балетки.

– Немного, – и отчего-то покраснела.

Зазвучала очередная мелодия, нежная, напевная.

– Идем, пока играет эта музыка, – сиятельный потянул меня за руку.

Я поспешила за ним, на ходу уточняя:

– А что в ней такого особенного?

Муженек в своем духе выдал:

– Мелодия простая, как и движения. Не запутаешься и не собьешься. К тому же этот танец не предполагает смену партнеров, так что наступать на ноги если и будешь, то исключительно мне.

Впрочем, супружник оказался достаточно деликатным, чтобы опустить «И никто не заметит твоей неуклюжести». Однако меня это ничуть не утешило. Первым желанием стало действительно наступить на его начищенные ботинки. Особенно с учетом того, что музыку я все же узнала: «Кленовый лист» – простой в исполнении и оттого вдвойне трогательный. Его красота не в вычурности движений, а в том, сколько эмоций вложено в каждое из них.

Именно этот «Лист» стал моим первым (и последним) разученным полностью танцем, что я исполняла в родительском доме, тренируясь на пару с братом. Может, поэтому и решила, что ноги Хантеру еще успею отдавить в другой раз, а вот сейчас – захотелось просто плыть в такт музыке, уносясь на ее волнах, чувствуя себя песчинкой блуждающих песков анчара, что подхватил жаркий ветер.

Такты, переходы, скольжение по паркету. Руки Хантера, что надежно и крепко держали меня. Его дыхание, что щекотало макушку. Я чуть запрокинула голову, и наши взгляды встретились. Жидкое серебро, в котором я увидела что-то незнакомое и родное одновременно. Хантер наклонился ко мне. Непозволительно близко по нормам этикета, а я отчего-то не отпрянула назад, а подалась вперед, навстречу его губам.

Удар посоха церемониймейстера, оборвавший музыку, возвестил о прибытии его величества и заставил нас с сиятельным отпрянуть друг от друга. До моего уха донеслось старушечье перешептывание:

– Какая распущенность, целоваться на виду у всего зала…

– Но они же молодожены, что с них взять? К тому же она из людей, а у них, по слухам, весьма вольные нравы… – парировал второй, женский же, но более молодой голос.

– И все же это неслыханная наглость!

Монарху же, рассекавшему толпу, дела не было до пересудов светских кумушек. Да и мне вид державца, решительно двигавшегося вперед, так что министры за ним не поспевали (исключение составил лишь лорд Тейрин, шедший в ногу с императором на шаг поодаль), напомнил, зачем мы здесь.

Вслед за императором прибыл и Эрик Хейри, что-то оживленно обсуждавший с лордом Молотро. А вот мелькнувшая в толпе брюнетка заставила меня помотать головой: уж больно видение было похоже на мираж анчарских песков.

Что-то сегодня мне многое кажется. Может, это все оттого, что я переспала? Ведь говорят, что не только недосыпание плохо сказывается на здоровье… Во всяком случае, так утверждала леди Изольда, ежедневно будя нас, едва церковный колокол возвестит об утреннем молебне, что начинался в пять утра.

– Отлично, – усмехнулся Хантер, следя за вновь прибывшими. – Сейчас пройдемся с тобой под руку по залу, чтобы нас точно все заметили. Потом меня невзначай отвлечет лорд Тейрин. Побудь одна на виду пару минут и притворись усталой. Скажи так, чтобы окружающие услышали, что тебе нужен свежий воздух… – и, улыбнувшись уголками губ, добавил: – Ты умница, я в тебя верю!

Эх, верила бы в себя так же я сама, как этот сиятельный. Но делать нечего. Пришлось усиленно обмахиваться веером, изображая усталость. Отчего, едва Хантер отвлекся, ко мне подскочили сразу трое кавалеров. То ли я невзначай подала какой знак этим своим опахалом, то ли просто поголовье девиц в зале было меньше, чем кавалеров, и последние отчаянно жаждали дамского внимания…

Первый, франт во фраке, предложил потанцевать, и получил тягуче-жеманное «Мне дурно». Причем, судя по всему, я все же переиграла. Ибо, несмотря на слова, звучало это как: «Меня сейчас вырвет, и если срочно не найду уборную, то прямо на вас». Надо ли говорить, что он моментом испарился, словно в него варравана огнем плюнула. Второй оказался более находчивым и предложил даме прохладный пунш в бокале в комплекте с галантным локотком. Пришлось принять. А потом резко стать неуклюжей и облить белоснежную манишку сиятельного.

Зато третий… Нет народа более настырного, отчаянного и изобретательного, чем студенты. А уж если это студенты боевого факультета… В общем, будущий легионер, во всем блеске своей парадной формы, сначала пригласил меня на танец. Не смущало боевика и то, что во время разговора я словно нечаянно наступила ему на ногу, как бы намекая, что с танцами у меня не просто нейтралитет, а конфронтация открытая, с боевыми действиями с обеих сторон. Мой двойной отказ, наложившийся на звуки грянувшей музыки, прозвучал издевательски, как песня. Совсем в духе Густава:

Сказала чистую правду: у меня ведь лодыжка еще до конца не зажила. На что тут же получила предложение прогуляться. Вот ведь!

Положение спас подоспевший Хантер, заверивший, что муж сам в состоянии сопроводить свою жену подышать свежим воздухом. Адепту пришлось откланяться. Я лишь успела почувствовать, как в руку молниеносно сунули записку. Времени смотреть, что именно мне передали, не было, но выкинуть… мало ли зорких сплетников вокруг. Поднимут, прочтут, а потом еще и извратят. Нет уж.

– Наверху все готово. Ты как?

Я, передернув плечами, то ли от сквозняка, то ли от грядущего, лишь сглотнула.

– Давай уже покончим с этим. Так или иначе, но мне надоело ощущать себя мишенью.

– Моя маленькая отчаянная и смелая… – невесть с чего сказал сиятельный, пока мы поднимались по каменной лестнице все выше и выше.

Но вот над макушкой прошелся порыв ветра. Еще ступенька – и в лицо дыхнуло холодком. Я задрала голову и увидела, что выше – только звездное небо да три полные луны. Не иначе им стало интересно, что за действо развернется сейчас так близко, почти под ними.

Каменная площадка. Не слишком большая, но достаточно широкая для того, чтобы на ней поместилось пятеро здоровенных ездовых ящеров (если кому в голову придет такая дурная идея – приволочь рептилий сюда). А в центре – пентаграмма, по который пробегали сполохи пламени. Были здесь и архимаг, застывший в предвкушении, и лорд Тейрин, чуть поодаль, у самых каменных зубцов, что служили своеобразным ограждением смотровой площадки башни. А еще – несколько незнакомых сиятельных, в облачении стражей.