Наложница истошно завизжала, а тело Хамзы, вытянувшись на палубе, забилось в мелких судорогах.

— Оставьте его! — закричал капитан на пиратов, бросившихся на священника с саблями. — Это говорю вам я! Капитан Бахтияр! Священник мне нужен живым!

— Он убил Хамзу! — гневно выкрикнул мавр. — Неужели ты простишь ему это?

— Напоминаю, Хамза был и моим другом, — строго произнес Бахтияр.

Он обвел взглядом присутствующих. Пленных было около четырех десятков. Сбившись в центре палубы в пугливую толпу, они со страхом взирали на капитана. Часть пленных можно посадить на галеры, другую часть — продать (сейчас за рабов дают хорошие деньги), за некоторых можно получить приличный выкуп…

Бахтияр улыбнулся неожиданно пришедшей мысли.

— Вы слышали, как нас называют? Бандиты! А ведь мы грабим только тех, у кого есть деньги… Народ должен любить нас и доверять нам. Всех пленных мы отпустим на свободу! — Пираты по достоинству оценили юмор капитана, дружно расхохотавшись. — Я не шучу, — нахмурился Бахтияр, — мы отпустим их всех до одного. В каждом городе мы будем высаживать по одному пленному, пускай они расскажут о нашем великодушии всему побережью.

Мавр сделал к нему два шага:

— Послушай, Бахтияр, этот юноша убил много наших. Он должен поплатиться за это!

— Своих решений я не меняю! — гневно выкрикнул капитан, глядя на примолкших пиратов.

Мавру следовало согнуться, отступив на шаг назад, как это случалось прежде. Но неожиданно он проявил редкое упрямство, сверля капитана колючим неприязненным взглядом:

— Он не будет жить, я зарублю его!

Сабля в длинных и могучих руках мавра в подтверждение сказанных слов слегка приподнялась. На кривую полоску стали упал солнечный луч, блеснув, он на мгновение ослепил Бахтияра. Капитан неожиданно улыбнулся.

— Неужели мы будем ссориться с тобой из-за какого-то презренного гяура? — мягко укорил его капитан. — Мы же с тобой столько всего пережили… Плен, каторгу, каменоломни, — напомнил Бахтияр, — всего и не перечислишь. Неужели ты хочешь обидеть своего старинного друга?

В голосе Бахтияра слышался укор. Мавр потупился. Даже сквозь темную кожу было заметно, как на его мрачном лице проступил румянец.

— Бахтияр, возможно, я немного и погорячился, но неужели тебе этот юнец дороже, чем мы? — презрительно кивнул он в сторону крестоносца, которого продолжали сдерживать три копья.

— Прости меня, Ахмет, я тоже виноват. Разве существуют вещи, которые могут нарушить нашу дружбу? Дай же я тебя обниму, как прежде, — раскинул он руки в стороны. Булава и сабля в его руках теперь выглядели совершенно ненужными предметами.

Стараясь скрасить неловкость, Ахмет сделал шаг навстречу.

Он уже давно начал тяготиться обществом Бахтияра. Четыре года назад все они были каторжанами с металлическими обручами на шеях. А сейчас Бахтияр вел себя так, как будто всю жизнь был капитаном галеры. За эти четыре года каждый из них успел набраться опыта и способен был возглавить команду из нескольких десятков головорезов, но Бахтияр пресекал любую попытку к самостоятельности. Он оказался очень жестким и требовательным капитаном, не способным прощать даже малейшие провинности. Но все его недостатки покрывала необыкновенная везучесть. Не было случая, чтобы с моря он вернулся без добычи. И трудно было сказать, что это — невероятная прозорливость Бахтияра или покровительство самого всевышнего.

Бахтияр обладал еще одной важной чертой характера — он умел ладить с сильными и едва ли не в каждом городе на побережье имел людей, которые в случае опасности могли спрятать не только пиратский корабль, но укрыть от неприятностей целую флотилию. Подобная услуга стоила дорого, но на дружбу он денег не жалел, понимая, что она окупится сторицей. А потому капитану многое прощали: неоправданную грубость, высокомерное поведение и даже приступы жадности, которые случались с ним во время дележа крупной добычи.

У мавра имелись серьезные основания недолюбливать капитана. Еще два года назад, после удачного похода на Египет, Бахтияр обещал ему, что следующий захваченный корабль будет его. Однако свое обещание не сдержал. Корабль был продан за очень хорошие деньги в Мавританию.

До объятия оставался единственный шаг. Через мгновение обиды будут забыты. Но неожиданно Бахтияр взметнул саблю… Ахнули стоявшие рядом пираты. Ухватив отрубленную голову мавра за волосы, он зло прокричал прямо в их побелевшие лица:

— Кто сказал, что Ахмет мой друг? — Суровый взгляд поочередно останавливался на каждом. Неожиданно его колючие глаза задержались на белокуром рыцаре. — Сейчас мой друг вот он! — ткнул Бахтияр в юношу булавой. — И не только мой, но и ваш! — В эту минуту его голос звучал торжественно. — Потому что мы попросим за этого рыцаря большие деньги! А что касается Ахмета, — голос его сделался значительно ниже, — он был непочтителен, за это и поплатился. — С отрубленной шеи тоненькой струйкой стекала на палубу кровь, брызгала на башмаки пиратов. — Сколько же тоски в твоем взгляде! — горестно заметил Бахтияр и, швырнув голову за борт, произнес: — Прощай, мой друг. Может быть, кто-нибудь еще хочет быть капитаном? — Бахтияр превратился в прежнего вождя — волевого, цельного, трудно было поверить, что он был способен даже на минутную слабость. — А теперь вышвырните все трупы за борт. Сегодня акул ожидает славный обед.

Немногих рыцарей и большую часть экипажа заперли в трюмах. А остальных, тех, что изъявили желание влиться в ряды «джентльменов удачи», щедро напоили ромом.

Установив порядок, Бахтияр в сопровождении нескольких пиратов отправился осматривать корабль. Кроме золота, которое обнаружилось едва ли не в каждой каюте, интерес представляло и само судно. Оно выглядело совсем новым, не считая поломанных мачт и некоторых повреждений на палубе. Если его хорошо отремонтировать, то оно способно прослужить еще не менее десятка лет. Корабль следовало продать, он стоит немалых денег. Но Бахтияр решил поступить по-иному — отдать этот корабль одному из своих приближенных. Разумеется, не ближайшим друзьям! Ни один из них не способен отблагодарить за такой подарок, наоборот, воспримет его как должное. Корабль нужно передать человеку, который навсегда останется обязан ему своим возвышением. Выбор Бахтияра пал на араба Масхуда, юношу с крепкими и длинными руками, привычными к любому виду оружия.

— Тебе нравится эта галера? — повернулся Бахтияр к Масхуду, неотступно следовавшему за ним.

— Да, Бахтияр, — тотчас отозвался юноша, еще не понимая, куда клонит капитан.

— Как ты сумеешь меня отблагодарить, если я сделаю тебя капитаном этого судна?

Масхуд никогда не смотрел в глаза Бахтияру. Его глаза боязливо блуждали где-то между губами и подбородком капитана, но сейчас его взгляд показался Бахтияру необыкновенно колючим. Черные, с какой-то искрящей бесинкой в зрачках, глаза с легкостью парализовывали волю. Единственное желание, которое возникало у собеседника при разговоре с ним, так это склонить голову. Скорее всего, юноша догадывался о силе своих глаз, вот потому никогда прямо не смотрел на Бахтияра, опасаясь, что тот способен расценить его взгляд как вызов собственному могуществу.