несколько высоченных перевалов, прошлись по местам, некогда заселенным ассирийскими общинами, пострадавшими в начале XX века от геноцида, схожего с геноцидом армян, пообщались с партизанами и мирным населением.

Быт наш ничем от партизанского не отличался. Спали в импровизированных палатках, а порой и на перевалах, укрывшись специально нарванной травой — единственно возможной маскировкой от ударного беспилотника. Да, да. Именно тогда я впервые увидел и услышал те самые «Байрактары».

Этот «рейд по дикому Курдистану» запомнился нашей съемочной группе многими деталями быта и многочисленными беседами. Думаю, пришло время поделиться некоторыми видео, способными пролить свет на партизанское житье-бытье. Однажды в ходе утомительного, длинного перехода с одного перевала на другой мой зуб попрощался со старой пломбой. Посещение «пещерного дантиста» в Курдистане оставило, как ни странно, приятные воспоминания. Зуб не удалили, но снабдили дополнительными обезболивающими и кучей дополнительных медикаментов «на всякий пожарный».

№ 8. Опять победили не те…

(20.05.2018)

Скажем так: человек после ночи раздумий — что рота на марше. Пропылился и выдохся. Близким он кажется старше и глупее, чем был на исходе вчерашнего дня. Погремев в боковом затерявшейся мелкой монетой, он стекает в подъезд, церемонно, как крышку брегета, крышку номер XY вскрывает… Под крышкой — все та же XYйня. По привычке, платить по растущим счетам не желая, игнорируя курсы массажа и пиццу, от лая сикилявки соседской придя в равновесье.

— Парле вы хоть малость франсэ?.. — вопрошает внезапно красивых, безупречных в своем сине-красном строю кирасиров, у подъезда скучающих. — Как оно там… в Ватерле?..

Только «как оно там» — не прочесть по глазам этим мглистым… Ободрить не сумев опечаленных кавалеристов, безответственно тающих в местной больной духоте, человек, матерясь, превозносит прое*ы морали, после курит, шепча через фильтр:

— Опять опоздали… Этот бл**ский будильник… Опять победили не те…

№ 9. Зарисовки из ЦАР

26.08.2018

Крик души… Друзья и подписчики все время желают мне и команде успеха и прежде всего — безопасной работы. Должен признаться, что за прошедшие две недели, немного поколесив и полетав по ЦАР, соприкоснувшись с местной жизнью и менталитетом аборигенов, первое, что я должен сказать всем интересующимся: ЗДЕСЬ! ОЧЕНЬ! СТРЕМНО! Стремно и тоскливо.

Тоскливо от собственной беспомощности и перманентного желания 99 процентов населения нажиться на тебе всеми традиционными и оперативно выдуманными способами.

Не могу сказать, что я бесстрашен и никогда не испытывал ужаса под артобстрелами на Донбассе, в Сирии, страха в Ираке и тревоги после нелегального путешествия по Турции с отрядом курдских партизан. Сегодня, оценив результаты 14 суток нашей работы в ЦАР, я пережил внезапный приступ бессилия перед некими духами, населяющими все (буквально все!) социальные, властные, экономические структуры и сам воздух.

Давайте так: здесь жизни нет. В привычном вам понимании. Нет и смерти в привычном нам культурологическом смысле. Смерть же биологическая — повсеместна. Государственные институты исполнены в условных рамках европейских социальных и государственных канонов, чтобы, подобно фальшфасаду, прикрыть от потенциальных инвесторов и миротворцев информационную энтропию местной системы.

Вот представьте: вас, по предварительной договоренности с государственными структурами, в поездках по стране охраняют жандармы… постоянно требующие денег на бензин для своего автомобиля… Также мы подкармливаем двух жандармов, путешествующих с нами в одном микроавтобусе, так как ни сухих пайков, ни денег на питание исполнительная власть ЦАР им не выдает.

* * *

Солдатик FACA[138] дежурит у шлагбаума на КПП в городке Сибю. Погибшие[139] проезжали именно через этот блокпост. На КПП даже есть журнал с записями о регистрации проезда ТС через КПП. Записи спорадические. Кого-то регистрируют, кого-то нет, разобраться в этих каракулях невозможно. Солдатик говорит, что в тот страшный вечер[140] пропускал коллег через КПП, но отказывается реагировать на наши дальнейшие вопросы и, с молчаливого согласия своего командира, требует от нашей группы 200 000 местных франков на лапу за «кое-какую инфу» (1$ — 557 франков).

И так в ЦАР устроены все структуры на всех уровнях. От жандарма до прокурора, от официанта до менеджера, и от последнего села до самого центра столицы. Правительство ничего не контролирует. Оно больше похоже на статичную Брейгелевскую фигуру, смотрящую из окна на происходящее и демонстративно размышляющую о том, как на весь этот бардак реагировать.

Конечно, с 2016 года в ряде населенных пунктов обстановка стабилизировалась, и по Банги можно гулять в светлое время суток даже без охраны. Но… здоровенный квартал в столице[141], забитый до отказа всяким бандитским отребьем, живущим рэкетом и регулярно устраивающем перестрелки за контроль над рынками. Солдаты миссии MINUSCA[142], сбывающие боеприпасы этим бандам. Импровизированные деревянные шлагбаумы, появляющиеся не только на проселочных, но и на основных дорогах. Местный мелкий рэкет. Организаторы этих «КПП» разбегаются только после угрожающих воплей жандармов, не забывая, впрочем, уворачиваясь от пинков, протягивать руки за неким «подаянием». А если бы жандармов с нами не было?

* * *

Антисанитария, безумие расписных деревянных ларьков с вывесками «продовольствие» и «бутик», огромные рыночные развалы поношенных вещей. Тазы с гусеницами, крылатые муравьи, намазанные на хлеб, тошнотный запах маниоки, информационные щиты, призывающие не справлять нужду в кустах и на обочинах. Малярия, желтая лихорадка, гильменты, мангровые мухи. Деревни без электричества, дети-попрошайки, торговцы бензином, разлитым по бутылкам. И музыка. Музыка есть. Много. Из каждого утюга. А жизни нет. И надежды на нее нет.

Есть островки, напоминающие о жизни. Пучки свежих румяных багетов в грязных корзинах посреди вонючего рынка. Заправки в Банги. Некогда красивая набережная. Продуктовые магазины, в которых местные не могут позволить себе 90 процентов продуктов, прибывающих самолетами из Судана, Египта, Марокко. Бесспорно, в 2013–2016 годах общее положение дел было схоже с сюжетом Mad Max, и движение к улучшению условий жизни есть, но пока не очень сильное.

Местные едят маниоку. И мясо. На процедуру приготовления этого мяса, будь то копчение или варка, невозможно смотреть. Поверьте, я привык к условиям полевой жизни еще в юности…

* * *

Сегодня размышлял о том, сколько здесь можно протянуть, если работа затянется. А затянется она практически гарантированно. Еще дней на пять минимум. И это если мы не влипнем в очередной всплеск внезапных конфликтов местных мусульман, христиан, скотоводов и властей…

Внимание людей на улицах к белым репортерам, уверен, является доброжелательным лишь в случае наличия охраны. Разумеется, и добрых людей хватает. Но как их различить в толпе? Когда за твоей спиной стоят два вооруженных жандарма, толпа аборигенов вполне мирно с тобой контактирует. Однако то и дело ловишь на себе