Её щеки уже немного болели от улыбки. На съëмках Imprint тоже болели, но сейчас это ощущалось по-другому.

Они помолчали. Соён съела треть порции и отставила тарелку в сторону. Джемин тоже перестал есть.

— Могу я спросить?

— Спроси.

— У тебя хорошее произношение и определенно есть чувство языка. Как ты пишешь?

— Меня никогда не учили, так что я делаю, как получается. — Соëн думала, что Джемин перебьëт или спросит что-то ещë, но он только смотрел и кивал, просто ожидая продолжения речи. — Я придумываю строчки, напеваю, потом пишу инструменты. В окружении мало кто знает английский, так что для них это что-то вроде рыбы, на которую потом можно написать корейский текст.

— В Imprint никто не говорит на английском?

— Хорошо — никто.

— А менеджер? Директор?

— Менеджер точно нет, а про директора я не знаю. Скорее всего, говорит. Но я мало что показывала ему с текстом. Голос — такой же инструмент, никто не ищет в черновой лирике смысла.

— Даже ты?

— Я не знаю. Иногда мне кажется, что я думаю так, как пишу. Но потом от повторений смысл затирается: всë равно никто не понимает.

— Я понимаю.

Джемин смотрел тепло, в его голосе было столько нежности, что невозможно было не верить в искренность сказанного.

— Песня, которую я перепел. Она же о тебе?

Девушка отвела взгляд. Она медлила с ответом. Можно ли было признаться, что всё вокруг угнетало её уже очень давно? Эта песня была криком души, Соëн не любила её переслушивать, потому что знала наизусть. Часто плакала, вспоминая, что некому поддержать её. И только теперь смогла это перерасти. Спетая Джемином, песня оказалась той самой поддержкой, которой так не хватало.

— Обо мне.

— Хотелось бы мне оказаться рядом в тот момент, когда тебе нужна была помощь.

— Ты рядом сейчас. Для меня это важнее.

Она не жалела ни о чём. Всё, что произошло с ней, научило её терпению и дало внутренний стержень. Но теперь она могла сама выбирать, для чего использовать обретëнные силы. Всë пришло вовремя. Соëн определëнно везло.

— Как там было?.. «Я в это верю, мы всë преодолеем».

— У меня было по-другому. Но сейчас я могла бы написать что-то подобное.

— Напиши. Кстати, в ToU ты могла бы стать сольной артисткой.

— Нет! Никакой сцены больше. Никогда.

— Можно было бы сменить имидж, взять псевдоним и выпустить несколько песен для дорам. С правильным продвижением ты могла бы многого достичь, не участвуя в шоукейсах.

Соён покачала головой, позволяя парню договорить только из вежливости.

— Я узнала, что это такое, и поняла, что это не для меня. Я, может, и справлялась, но больше не могу и не хочу.

— С айдолом Соён покончено? — он улыбнулся. И она поняла, что даже в этом Джемин готов встать на её сторону.

— Да, именно так!

Каждый раз думая, что всё кончено, она чувствовала облегчение. Девушка совсем не скучала. Чат Imprint на беззвучном режиме даже не открывала, хотя знала, что песни они уже записали. Не тянуло проверить комментарии под постами, не хотелось танцевать.

Соён смотрела в глаза Джемину и задавалась единственным вопросом. Почему они не встретились раньше? Она старалась убедить себя, что его присутствия здесь и сейчас достаточно. Соëн чувствовала, что всë происходит так, как должно, вовремя. Конец еë сценической жизни был только концом сценической жизни. И ничем другим.

— Знаешь, у меня есть одно желание. И ты мог бы помочь его исполнить.

Парень охотно согласился. Он отнёс в ванную большое полотенце, хотя совершенно не понимал, зачем. Соён встала с кровати, убрала упаковку из-под рамёна на кухонную столешницу и захватила большие портновские ножницы. Джемин ждал терпеливо, не задавая ни одного вопроса. Девушка вручила ему инструмент, расстелила полотенце в душевой кабине, распустила волосы из пучка и встала на махровую ткань.

— Хочешь обрезать? — спросил Джемин.

— Да, — с готовностью кивнула она. — Для айдола Соён это конец. И я хочу избавиться от этого розового безобразия. Ты поможешь?

— Да. Если ты этого хочешь.

— Хочу. Я же могу доверить тебе это?

— Это большая честь. Не терпится увидеть новую Чон Соëн.

Девушка повернулась спиной.

— Надеюсь, она будет не такой уж и новой.

От волнения поджала губы и прикрыла глаза, скрестила указательный и средний пальцы. Лезвия звонко щёлкали, а розовые концы облетали на полотенце. Сначала у Джемина дрожали руки, но скоро он увереннее стал орудовать ножницами. Парень аккуратно подровнял срез. Теперь тёмные волосы лишь слегка касались плеч.

— Готово.

Соён обернулась. Уровень пола в душевой был выше, так что Джемин смотрел на неё снизу. Его восхищëнный взгляд льстил. Парень открыл шкафчик над раковиной, чтобы Соëн увидела отражение в зеркале. Нехотя девушка перевела взгляд и замерла. С минуту молча смотрела на себя, совершенно счастливую, и впервые за многие годы по-настоящему любовалась отражением. Она и забыла, какого это: рассматривать себя и не испытывать отторжения.

— Тебе очень идёт, — прошептал Джемин. Девушка улыбнулась и рассеянно кивнула.

Он отложил ножницы на раковину и замер, так и смотря на неё восхищённо. Соён улыбалась в тысячу раз красивее, чем в любом видео. Маленькие складочки возле глаз, которые обычно ретушировали на фотографиях, придавали ей свежести и очарования. Она расцвела. И эту красоту никогда не смог бы сымитировать блеск хайлайтера или фильтр камеры.

— Помнишь, я попросил тебя сделать так, чтобы каждый парень захотел оказаться на месте Хонсу?

— Да. Это было перед фотосессией с Чонсоком.

— Я много об этом думал. И когда мне рассказали, как вы сделали последний кадр, я решил, что не хочу быть на его месте. Хочу иметь своë. И поцеловать тебя первым.

— Да? — она растерялась только на секунду. — Тогда… тогда, поцелуй.

Джемин сделал шаг к кабинке. Соён закинула руки ему на плечи и прижалась губами к его губам. Поцелуй был нежным, трепетным. Парень приобнял Соён за талию, мягко, но настойчиво притягивая к себе. Она встала на рельс для двери, и травмированная нога тут же напомнила о себе. Мышцы рефлекторно напряглись, но отвлекаться на них не хотелось. Джемин был прямо здесь, они целовались, и ничего другое не было важно.

Но как бы не хотелось, чтобы весь мир перестал существовать на это мгновение, действительность напоминала о себе настойчиво. Девушка отстранилась, и сантиметр между их губами показался огромным расстоянием.

— Я слышу, как звонит твой телефон, — шумно дыша, прошептала Соён. И Джемин тут же коротко чмокнул её в губы.

— Плевать.

— Вдруг что-то важное?

— Знаешь, мне кажется, что это будильник. Что если я тебя отпущу, проснусь