– Марко – труп, Франческа. Его рано или поздно казнят.

Она вырвала руки из его ладоней.

– Я не дам им, не казнят! Я не дам!

– Послушайте меня, возвращайтесь к себе. Соберите вещи и бегите. Это лучший совет, который я могу вам дать.

– Это совет труса! – крикнула она. – Я люблю его!

– Я знаю, что любите. Но поверьте, он сказал бы то же самое. Бегите, Франческа. Пока не поздно.

– Я никуда не уеду. Мне нужно встретиться с мужем. Я уверена, он знает…

– Я не могу вам помочь иначе, как советом. Носите при себе теперь вот это, – он вытащил из-под подушки миниатюрный меч, размером с кинжал.

– Чинкведеа… – машинально вспомнила она.

– Он самый. Его удобно носить под юбками. Ножны крепятся к ноге. Вот, берите. И бегите, Франческа. Против них вам не справиться.

Но Джованна не теряла надежды. Если она сможет добраться до принца Альфонса, если объяснит ему все, возможно, он поверит ей и спасет Марко. Она вернулась домой, как раз вовремя – прибыл посыльный от Хуаны.

Экипаж отвез ее в Новый Замок. Джованна не ела целый день, поэтому чувствовала себя странно: краски окружающего мира слегка потускнели, легкое головокружение то и дело лишало уверенности в своих силах. Она была подавлена и испугана. Сил придавало только желание спасти Марко, поскорее обнять его, прижаться к груди мужа и почувствовать себя в безопасности. Она оказалась перед этим миром словно обнаженной без него, выставленной напоказ, беззащитной.

Пока ее вели по коридорам замка, Джованна старалась успокоить дыхание и сосредоточиться. Ей нельзя спотыкаться и говорить неуверенно, иначе принц не поверит ей. А он ее последняя надежда.

Когда ее впустили в уютно и элегантно обставленный кабинет, принц Альфонс стоял у окна, и она не могла разглядеть его, рассматривая против света. Но поспешила присесть в глубоком поклоне.

– Моя знакомая очень просила выслушать вас, – сухо произнес принц. – Я даю вам десять минут.

Джованна подняла на него глаза. Он был некрасив, жизнь в роскоши сделала его черты расплывшимися, нечеткими, как и его фигуру. Она сосредоточила свой взгляд на золотом медальоне на его черном бархатном камзоле. И начала рассказ.

Вскоре принц Альфонс жестом пригласил ее присесть в одно из кресел. Джованна начала лелеять надежду, до сих пор его лицо было суровым и непроницаемым, но после того, как она изящно села, он опустился в кресло напротив и слушал с интересом. Она поднимала на него глаза, каждый раз сталкивалась с изучающим внимательным взглядом и быстро возвращалась к медальону. Наконец она закончила историю, сжав руки в кулаки, чтобы не заплакать.

Воцарилось молчание.

Джованна дрожала, глядя на свои побелевшие от напряжения пальцы, чувствуя, как впивается ногтями в ладони. Все глубже. И глубже.

И вздрогнула, когда рука принца мягко взяла одну ее кисть и разжала пальцы. Он провел по лункам от ногтей на ее ладони.

– Вы так любите своего мужа?

– Да, – она вдруг поняла, что трясется от напряжения.

– Как вы понимаете, мона Франческа… Вы ведь позволите так называть себя? В деле участвует слишком много знатных и влиятельных имен. Невозможно взять и обвинить больше десятка женщин в отравлении, а капитана – в обмане и ложном аресте.

Джованна в бессилии заплакала.

– Но это дело можно замять. Освободить вашего мужа. Вряд ли он сможет работать врачом после этого, но, по крайней мере, будет с вами. Потому что, боюсь, в противном случае его ждет виселица.

Озноб пробежал по ее коже.

– Я прошу вас, спасите его! Ваше Высочество, – она чуть покачнулась от очередного головокружения.

– Что с вами?

– Я просто ничего не могу есть, я не могу…

Он помог ей подняться. Ощутить чью-то поддержку было приятно. Когда ладони принца легли на ее мокрые от слез щеки, Джованна вдруг поняла, что он стоит совсем близко, так что их дыхание смешивается в одно. Она испуганно дернулась в сторону, но он удержал ее.

– Я спасу вашего мужа, мона Франческа, – уверенно сказал он. – Возвращайтесь к себе и отдохните. И обдумайте спокойно то, что я вам предложу: я постараюсь замять это дело, вытащить вашего мужа, но не стану арестовывать никого из отравительниц. Жены убивают старых и немощных мужей? Что ж… пусть… но зато ваш муж будет с вами. Но я не собираюсь притворяться, что делаю это от того, что посочувствовал вам. Мона Франческа, признаюсь, вы мне очень нравитесь. Вы красивая, изящная женщина и заслуживаете лучшей жизни. Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей.

Джованна попыталась вырваться, но он удержал ее снова.

– Не нужно возмущаться, пытаться отстаивать свою честь. Ничего этого мне не нужно. Я даю вам время подумать. И потом пришлю за вами экипаж. Если вы сядете в него, значит, вы согласны, и я выполню свое условие договора и спасу вашего мужа от виселицы. Если мне доложат, что вы не приехали, будем считать, что этого разговора между нами не было.

Он отпустил ее и первым отвернулся, отошел обратно к окну и позвонил в колокольчик. Джованну проводили до кареты, она шла, словно сомнамбула, снова и снова пытаясь понять, за что судьба ставит перед ней этот выбор.

Когда вышла у своего дома, она долго не решалась войти внутрь.

Если она откажет принцу, Марко повесят, как убийцу. Джованна не могла этого допустить. Но если она согласится, то чего стоит она сама? Жертвуя собой ради мужа, она все равно теряет его: Марко не согласится жить с любовницей принца. А она – сможет ли лечь с другим мужчиной? Сама мысль об этом казалась тошнотворной. Если бы он взял ее силой, у Джованны осталось бы хотя бы внутреннее осознание, что она не хотела этого. Но принц хотел ее согласия. При одной мысли, что он дотронется до нее, становилось мерзко. Но другого выхода не было. Она не могла потерять Марко, пусть лучше он возненавидит ее, будет презирать, никогда больше не притронется к ней. Но будет жить.

Она шла и не понимала, куда идет. Ноги сами несли ее, а мысли с каждым шагом становились яснее. Ей придется. Выхода нет. Нужно спасти Марко. Эти три фразы по кругу повторялись в голове. Когда она вышла на стоянку бродячего театра, когда услышала удивленный возглас Леонеллы, Джованна упала на землю без сил, потеряв сознание, и уже не почувствовала, что ее голова оказалась на мягком плече подхватившей ее Леонеллы.

– Вот, выпейте, Тильда только что надоила. Пейте.

Голова гудела и болела, но кто-то настойчиво прижимал к ее губам кружку с еще горячим и сладким парным молоком.

Джованна нехотя сделала глоток, потом другой. Открыла глаза.

– Сейчас пошлем за вашим мужем, мона Франческа.

– Нет.

Леонелла, вскочившая было с места, снова села. Джованна обвела взглядом встревоженные лица актеров: Леонелла с мужем, Маттео и Тильда нависли над ней в тесной кибитке.