Стасу ничего не оставалось кроме как ретироваться за дверь.

– Станислав Михайлович что вы устраивайте? – Накинулся на него начальник колонии Кавалеров Олег Иванович. – У него пожизненное! Ему всё до лампочки! Куда вы лезете?

– А какого чёрта он здесь у вас делает тогда? – Устало спросил Стас. – Я что хотел, увидел, – он помолчал, – он Глашу убьёт, не моргнув глазом.

– Какая новость! – Съязвил заместитель начальника.

– Прекратите, а! – Проговорил Валентин. – Его требования неприемлемы, но и подвергать риску следователя мы не можем. Поэтому я считаю, что нужно как-то выводить их оттуда, а по дороге уже освобождать заложника.

– Ты в своём уме? – Рявкнул Кавалеров. – Мало того что его сюда притащили за каким-то бесом, так вы мне ещё хотите помочь заключённому устроить побег.

– У него вторая рука не была пристёгнута! – Вдруг сказал Кирилл. – К перекладине на столе была, а которую к стулу крепили, та свободной оказалась.

– Кто конвоировал Ерохина? – резко спросил Валентин.

От стены отделился один из охранников.

– Валентин Николаевич, до допросной доставили мы с Лосевым. Непосредственно внутрь его располагал Лосев. – Напряжённо сказал мужчина. – Но сразу после этого он самовольно покинул пост.

– Почему не доложили? – Лицо Валентина стало похоже не восковую маску и мгновенно улетучилась вся обаятельность человека.

– Я рапортовал старшему смены. Но он сказал, что Лосев предупреждал его и сразу после этого ко мне пришёл на замену Фокин. – Он указал на второго охранника.

– Понял! Так, – нахмурился Валентин, – срочно найти Лосева и начальника смены. И ко мне в кабинет. И чтобы там сидели под охраной и не рыпались!

Двое человек немедленно отправились исполнять указание, а остальные стали решать, как вызволять Глашу.

– Если оттуда выпустить, то считайте, мы ему дорогу на свободу открыли.

– Ну куда он денется? – Спросил заместитель начальника. – А пока у него за спиной стены, а перед бабой прикрыт, то что я могу сделать? Здесь будет место для манёвра. Ребята снайперов рассаживают, он выйдет, и мы его снимем.

– Я не очень понимаю, как вообще могла такая ситуация произойти! – Сказал Визгликов. – Я могу допустить, что Глафира в башке своей заколку притащила, но её там даже я не заметил! Я допускаю, опять же, что как-то разглядел заключённый! Но… – Визгликов замолчал, – нет, слишком много совпадений.

– Ой, давайте девушку вызволим, а потом будем разбирать что к чему! – Махнул рукой Валентин.

Дверь из допросной распахнулась, и появился толмач. Он скорбно оглядел присутствующих и произнёс.

– Просили передать, если через три минуты его не выпустят, то он нанесёт бабе повреждения. Настроен он серьёзно. – Он на минуту замолк, а потом добавил. – Граждане начальники, Свирепый никогда не шутит.

– Попроси дополнительное время!

– Мне-то что! Я попрошу, но он на всю голову с прибабахом. Мне лично девку жалко. – Пожал плечами мужчина и засунул свою сутулую фигуру обратно в допросную.

Глафира стояла ни жива и ни мертва. Теперь она прекрасно понимала, что означает такое выражение. Девушке казалось, что она зависла над пропастью, а за спиной у неё стоит смерть. В голове мелькнула шальная мысль, что зря её изображают в женском обличии и костлявой. Вот, например, Глашина смерть была довольно плотной и мужского пола. Ещё девушку удивило, что человек, цепко державший её, был абсолютно спокоен, у него было ровное дыхание и сердцебиение, он не был суетлив. Ерохин просто стоял и ждал.

А в коридоре люди спешно пытались составить план, на который у них была одна минута.

– Может в окошко или в дверь газ? – Сказал один из охранников.

– У тебя в голове газ! Он успеет ей шею проткнуть. Мужики Свирепый пошёл ва-банк! Надо выпускать! – Сказал Валентин. – Давайте решать, время на исходе.

Решено было выполнить его первое требование, потому что иначе из каменного мешка допросной Глашу было не вытащить. Кирилла и нескольких охранников выгнали на улицу, Визгликов и командир спецгруппы встали в конце коридора, а остальные вышли в более просторный коридор. Из дверей вышел толмач и, проверив вторую допросную на предмет засады, махнул Ерохину и тот начал движение.

Мужчина толкнул Глашу в плечо и девушка на слабых ногах ступила вперёд, почти падая. Ерохин вдруг подхватил её на руки и расположил шпильку так, что в случае, если его ранят или убьют, в живых Глаша точно не останется.

Когда они вышли в оцепленный квадрат двора, то Ерохин встал так, чтобы все видели его намерения. Толмач же подошёл к сгрудившимся неподалёку людям и сказал.

– Лучше не стреляйте и вообще ничего не делайте. Этот гад живучий, он ей горло точно проткнёт.

Глафира вдруг почувствовала страшную усталость. Она просто хотела, чтобы всё это закончилось. Ей было физически больно под десятками устремлённых на неё глаз, девушка видела прицелы орудий, направленных на них. Глафира прекрасно понимала, что в любой ситуации может сработать человеческий фактор, и тогда она просто перестанет жить в этом пыльном тюремном дворе. Особенно Глашу огорчал тот факт, как мама будет всем говорить, что её дочь умерла в тюрьме.

Ерохин сказал несколько слов Белобородову и тот, согласно покивав, поплёлся к стоявшему в напряжённом оцепенении руководству тюрьмы.

– Он УАЗик просит. – Сказал толмач, подойдя к Валентину.

– А чё не ломборджини? – Выдохнул Визгликов. – Я с ним поеду.

– Не, он сказал мне за руль. Только товарищи начальники, я вас очень сильно прошу считать меня тоже жертвой и не накидывать ничего. Я не добровольно вызвался. И пожалуйста, христом богом молю, не пристрелите меня. А если мне удастся уйти, то я обратно прибегу.

– Сгинь! – Поморщился Валентин. – Тошно уже!

Мужчина сгорбился, пожевал толстыми губами и пошёл в сторону Ерохина.

– А этого как? – Спросил Визгликов.

– Белобородов Василий Ефремович. Погоняло Друдж! Сидит по экономической.

– Ладно, хватит мять, что там в таких случаях мнут! Давайте работать. – Визгликов напряжённо всматривался в застывшую на руках у преступника фигуру Глафиры. – Мужики гоните УАЗ, а то один неверный шаг, и всё!

– У меня половина заключённых тогда попросится с ним поехать! – Взвизгнул начальник тюрьмы.

– Если он сейчас запнётся и упадёт, например, – тщательно проговаривая каждую букву, сказал Визгликов, – то спасать будет некого! Нам даже стрелять не придётся! А ему ничего не будет, он уже на грани и ему всё равно. Мы с вами обязаны спасти человека!

– А что же этот ваш человек, попёрся на допрос с такой хреновиной? – Язвительно заметил Кавалеров.

– Я, в свою очередь, могу спросить, как получилось, что такой опасный преступник зашёл в допросную без наручников? Но, пока мы с вами выясняем кто виноват, может случиться непоправимое. Гоните машину! – Визгликов внимательно на него посмотрел.