Антонина звонко рассмеялась, разулыбалась и, махнув рукой, исчезла, но вскоре вернулась, неся связку.

– Ну, поехали! – Сказал участковый, задорно играя бровями. – Поможем следователю убедиться, что авто твоего мужа не могло участвовать в наезде на пешехода.

– Да нет, конечно! – Фыркнула женщина. – Он сколько лет баранку крутит.

С этими словами Тоня убежала одеваться, а Лопатин непонимающе уставился на участкового.

– Какого пешехода?

– Виртуального. Если мы с вами сейчас Тоне начнём объяснять все тонкости дела, то голова закипит не только у неё. Ей нужно что-то попроще. Так сказать, в обозримом пространстве её понятийного аппарата. – Терпеливо объяснил мужчина.

Мише Лопатину определённо стал нравится этот участковый, который в считаные секунды добыл то, что следователю было необходимо.

Тоня появилась, пылая красными штанами и розовым свитером, тонкие губы она измазала какой-то блестящей помадой, а волосы убрала под шарф леопардовой расцветки. В общем, женщина – мечта! Участковый отреагировал с должным восхищением, и вскоре они втроём подъехали к длинному ряду старых унылых гаражей, которые ещё как-то хранили девственность места и не были облюбованы застройщиками. Пока что они служили местами хранения машин, ну и холстами для современных уличных художников.

– Какой ваш? – Спросил Лопатин. – Точнее, мужа вашего!

Дама нахмурилась, поправила косынку и кивнула на последний гараж.

– Вот, дай бог памяти, тот кажется. Да, точно тот! Дверь покарябанная, значит наш! – Утвердительно кивнула она.

Когда они подошли ближе, то Лопатин с участковым нервно переглянулись. Запах, идущий от дверей, не предвещал ничего хорошего.

– Чем это воняет-то? – Спросила Тоня.

– Отойдите, пожалуйста! – Сказал Лопатин и вздохнув открыл замок.

Когда двери распахнулись, на них вывалился тяжёлый смрад гниющего тела. Лопатин внутренне выругался и повернулся к участковому:

– Ну что?! Я вызываю судмедэксперта и криминалиста.

– А чё такое-то? Чем воняет? – Воинственно спросила женщина.

– У меня впечатление, что в вашем гараже труп. – Сказал Лопатин.

Миша не предполагал, что женщина может обладать такой силой. В мгновение ока молодой следователь очутился на потрескавшемся асфальте, а Тоня рванула вперёд. В следующую секунду от её истошного крика разлетелись даже воробьи, сидящие неподалёку. Участковому еле удалось её оттащить, чтобы она не забралась в машину, где сидел труп её мужа.

Когда приехал Казаков, судмедэксперт Вениамин уже осматривал тело. Юрий Арсеньевич вздохнул, пожал Мише руку и спросил:

– Это та машина, на которой, как я понимаю, баннер приезжали менять?

– Ну, судя по описанию, да. Я сегодня если успею до женщин доберусь, ну до тех кто описание дал. Или Погорелова пошлю, хотя в связи с событиями в Ярославле мы все в бегах.

– Как там? Что-то известно? – Спросил Казаков.

Лопатин-младший отрицательно помотал головой и, поискав куда бы присесть, приготовился записывать малоприятные подробности осмотра места происшествия.

***

Латунин и Журавлёв уже третий час до ломоты в глазах всматривались в потоки машин запечатлённые камерами наблюдения. Марк оценивал дорожную ситуацию, из-за которой группа попала в засаду, когда они перевозили Зарянского, а Роман искал машину, на которой мог ехать второй участник нападения возле психиатрической клиники.

– У меня уже в глазах рябит! – Сказал Марк. – Надо кофе выпить! Тебе взять?

– Ткни чайник, в шкафу растворимый есть. – Не отвлекаясь, сказал Латунин.

– Не, я со своим желудком раньше времени распрощаться не хочу. – Проговорил Марк, надевая куртку.

– Слушай, – Латунин поднял на него глаза, – а ты за Глафиру вообще не переживаешь? У вас вроде там что-то намечалось.

– Переживаю, конечно! – Пожал плечами Марк. – Но от того, что я голодный останусь, ей легче явно не будет, а вот моя производительность упадёт! А что?

– Да так! Просто когда на неё здесь напали, ты прямо с места сорвался, а сейчас спокойный как слон.

Марк остановился в дверях.

– Ромыч, там я сделать что-то мог. Точнее не так, я мог и сделал! А что я могу сейчас, находясь в тыще километров от неё? – Он пожал плечами. – Правильно! Только продолжать работать! Я всеми руками за скорейшее раскрытие дела, а потом, – он хохотнул, – устрою Глафире Константиновне романтическое свидание.

– Ну, если она выберется оттуда в полном здравии. – Глухо сказала Латунин.

– Значит, не устрою. – Покачал головой Марк. – Ром, служебные романы не мой конёк. Да и о своих целях я тебе говорил.

– А на фиг ты ей мозг крутишь? – Латунин поднял на него глаза.

– Натура у меня такая по части женщин. Ветреная! – Марк взялся рукой за дверную ручку. – Не могу пройти мимо миловидной Глафиры, раз уж вместе работаем. Тем более, она у нас единственная дама в суровом мужском коллективе.

Латунин поднял брови и покивал.

– А Лисицына?

– Ну ты брат сравнил! Анна Михайловна, как никак, руководитель. Да и по возрасту она мне не сильно подходит.

– То есть в отчимы к Одинцову набиваться не будешь? – Спокойно произнёс Латунин.

– Ром, чё ты как с цепи сорвался? Или у тебя у самого на Глафиру планы? – Проговорил Марк.

Но Латунин не успел ответить, потому что дверь раскрылась, и в кабинет влетел Илья. Он огляделся и уставился на оперативников.

– А где Глафира Константиновна?

– Ну, для начала, здравствуйте! – Сказал Журавлёв.

– Да, извините. – немного поутих Илья. – Добрый день. Где Глаша?

Латунин и Журавлёв переглянулись.

– В служебной командировке. – Медленно ответил Марк.

– Конкретнее, пожалуйста. – Настаивал Илья.

– Как вас зовут?

– Илья Андреевич Хаустов.

– А вы кто?

– Жених её! – Обескуражил ответом молодой человек. – Так где она?

– Понимаете ли, Илья Андреевич, – проговорил Марк, – Глафира Константиновна работник следствия и вы уж нас простите, но мы не распространяем све́дения о сотрудниках.

Латунин видел, что Марк говорит с плохо сдерживаемой злостью. Губы молодого человека вытянулись в нить и верхняя подрагивала, глаза сузились до щёлок, и Роман решил вмешаться.

– Марк, мне тоже кофейка захвати, а то и правда голова раскалывается. – Буднично произнёс он, – а вы Илья Андреевич проходите, я вам расскажу порядок нашей работы.

Журавлёв ещё минуту постоял перед дверью, потом вышел, а Латунин пригласил посетителя присесть.