– В Библии Мегеры! – радостно подхватила Эльза.

Возникла короткая пауза. Жеральдина подумала, что ее младшая дочь забудет это объяснение даже не через год – через шесть месяцев. Эльза не все понимает – иногда совсем ничего не понимает! – но все слышит и придумывает безупречные рифмы. На душе стало благостно, она не слышала, как смеются вокруг нее люди, и не спускала глаз со своей темноволосой дочери, а та жевала и напевала. Жеральдина перехватила взгляд Мари-Анж и улыбнулась ей. Это не было пониманием – всего лишь сочувствием, остальные ничего не заметили, и дамы продолжили ужин со всем возможным изяществом. Гусь действительно удался – Франк и Клод делали уже третий подход.

Ни у кого не хватило сил на прогулку по холодку между сыром и десертом. Ленни заполз под елку и вытащил два пакета, забытые во время утреннего «инцидента». Мари-Анж наконец заметила кулон Лолы. «Роскошное украшение!» Роскошное. Роскошное.

– Велосипед, который подарила мне Лола, тоже класса люкс, – сообщил Франк. – Поможет растрясти вес после такого застолья. Нет, папа, я не связываю профессиональную успешность с размером брюха. К счастью, столовая на работе оставляет желать лучшего.

Клод посмотрел на свой живот. Слишком поздно думать о фигуре, но до чего же ему нравилась жизнь торгового представителя! «Я знаю тысячи преотличнейших маленьких ресторанов…»

– Боитесь грядущей пенсии? – поинтересовалась Жеральдина.

– Вовсе нет, собираюсь со вкусом провести последний месяц, – ухмыльнулся он и похлопал пухлыми ладонями по животу.

Эльза торжественно внесла десерт, разрезала свой шедевр на идеально равные порции, считая на пальцах, и разложила по тарелкам, не забыв «отложить кусок для Мегеры», села и провозгласила:

– Приятного аппетита, друзья!

Положив в рот первый кусочек, все рассыпались в похвалах, после второго умолкли, потрясенные оригинальным вкусом полена.

– Моя дочь – исключительная кулинарка! – похвасталась Жеральдина. – У нее смелый, творческий подход к готовке. В этом году она выбрала рецепт с апельсинами.

Темноволосая кондитерша расположила дольки внахлест. Некоторые были засахарены, как цукаты, другие пропитаны малиновым сиропом. Почему именно малиновым? А бог его знает!

– Апельсины – изысканная идея! – восхитилась Мари-Анж. – Где ты взяла рецепт?

– Поди знай… – ответила за дочь Жеральдина.

– Апельсины испанские? – продолжил допрос Клод.

– Нет, они прилетели из Африки, – сообщила Эльза. – На самолете – как Лола!

– Покажешь мне? – спросила мать Франка.

– Африку?

– Нет, апельсины. Чем ты умудряешься склеивать ломтики? Сахаром?

Телефон Франка вздрогнул и заиграл военный марш. Он вышел в коридор, закрыл дверь, и звяканье ложечек затихло. Доедали с трудом. Эльза не ответила на последний вопрос Мари-Анж – она никогда ничего не объясняла. Просто делала – здесь и сейчас, пробовала, проверяла на вкус ингредиенты. Оценивала работу по собственным критериям, напевала и думать не думала о самочувствии Мегеры.

Мадам Милан-старшая ужасно хотела спать и слышать не желала о посещениях. Она передала всем «Спокойной ночи!».

– Ты не поедешь в больницу?

– Я только что объяснил, Мари-Анж! – раздражился Клод. – Мама предпочитает отдохнуть. Буду в больнице завтра. Она жаждет попробовать кусочек не-ве-ро-ят-но-го полена Эльзы.

Все думали об одном и том же: «Супер! Уф! Гениально! Спасибо, мама… Слава богу, наконец закончилась обжираловка! Так и помереть недолго! Да еще этот лавандовый мед…»

Рождественский обед в доме № 25 на улице От был традиционным и поздним. Телефон зазвонил, когда разрезали каплуна. Флоранс, Ксавье, Женнифер замерли. Так теперь случалось всякий раз после похищения Бертрана. Марк, выходивший из кухни с блюдом зеленой фасоли в руках, посмотрел на фотографию и снял трубку, замирая от страха.

– Мсье Руа? У меня хорошая новость: ваш сын сбежал от похитителей. Его сейчас оперируют.

Отец семейства отшвырнул блюдо и закричал, вскинув вверх сжатую в кулак руку:

– ОН СВОБОДЕН!

В три секунды фасоль растоптали по полу, но какое это имело значение? Ксавье узнал координаты больницы и дозвонился в приемный покой, чтобы получить более точную информацию об операции.

– Сколько пуль? Куда? Какие анализы делали? А результаты?

Разговор шел по-английски, но родители поняли, что их сын весит 52 килограмма. Флоранс переглянулась с Ксавье.

– Получается, он потерял 18 кило… Невозможно, не верю!

– Ничего, мама. Ничего страшного. Он поправится.

Флоранс представила себе исхудавшего сына и ужаснулась. Марк сел за компьютер.

– Можем вылететь сегодня ночью.

– Так и сделаем, – откликнулись жена и сын.

– Я посторожу дом, – пообещала Женнифер.

Марк внес контакты больницы и отеля в телефон, продублировал в блокнот. Упаковал ноутбук из кабинета Бертрана. Флоранс выбрала одежду. Сколько размеров он потерял? В каком он сейчас состоянии? Вошедший в комнату Марк застал ее с джинсами в руках, совершенно обескураженную.

– Возьми ремень.

– Хорошая мысль. И спортивный костюм. Ну почему я не купила ему новый?!

– Ты ведь знаешь, он любит этот… – Марк обнял жену.

Прошло несколько долгих, волшебно счастливых минут. Они думали о Бертране и немного о себе, вспоминали наполненный ужасными мыслями год. Четыре часа у них не было никаких новых известий. Почему? Бертран борется за жизнь? Как долго он сумеет продержаться?

Флоранс посмотрела на мужа.

– 52 килограмма. Чем же он питался?

– Мальчик наберет вес. Будет уплетать за десятерых.

Марк улыбнулся, погладил Флоранс по щеке.

– Наш сын сбежал. Ты говорила, что он сумеет.

У нее внезапно перехватило горло. Мысли и чувства путались. У ее мужа – гражданского – была потрясающая улыбка, покорившая ее тридцать пять лет назад.

– Хочу, чтобы ты на мне женился… – глядя ему прямо в глаза, сообщила Флоранс, справившись с волнением.

Никто не заметил, как наступила ночь. Жеральдина закрыла ставни, позволив звездам заглядывать в дом через щели. Снег тяжелым одеялом укутывал сад, улицу, Францию, Северную Европу. В гостиной и на кухне велись ничего не значащие разговоры. Посуда была помыта и убрана, огонь в камине разожжен. Часы тянулись со скоростью больничных капельниц. Капля. Пауза. Еще одна…

Клод погрузился в сытую дрему прямо в кресле. Франк спал в другом. Ленни и Мария, избежавшие обязательного дневного сна, ссорились из-за пульта от телевизора. Эльза прыгнула к ним, как кошка, схватила пульт, нажала на кнопку и замерла, глядя на большую, во весь экран, фотографию Бертрана. Лола затаила дыхание, окаменела, залилась краской и почувствовала это. Диктор за кадром прокомментировал: «Мы только что узнали, что фотограф Бертран Руа, похищенный в прошлом году в Уганде, свободен, но очень серьезно ранен. Нам неизвестно, ни как освободился Руа, ни…» Эльза начала подпрыгивать перед телевизором.