Что это было? Иллюзия, или он действительно увеличивал свой объем – Сергею было плевать. Он стоял, прижавшись к стене плечом, и под тяжестью обмякшего Хана тихо тосковал, наливаясь злобой и яростью.

А еще в голове мелькало недоумение – почему мертвые и бесчувственные люди делаются такими тяжелыми? Все-таки в этом есть что-то от колдовства. Человек в сознании явно весит меньше, чем бесчувственный, обвисший, как протухший кусок мяса. Душа выходит? А что такое душа? Что-то вроде газа? А тело тогда – как воздушный шар?

Додумать это откровение духовной физики не удалось. Колдун, продолжая изрыгать ругательства, начал закрывать дверь, и тогда Сергей отделился от стены, шагнул вперед и со всей мочи пнул его ногой прямо в живот.

Колдун как-то жалобно хрюкнул, сбивая стулья, стоящие возле длинного полированного стола, полетел к противоположной стене, где и устроился, вяло копошась, как краб, давным-давно выброшенный на солнцепек и доживающий свои последние минуты. Глаза колдуна закатились, а из носа показалась капля крови, красной ягодой пробежавшая по губам до самого подбородка, оставляя тонкую дорожку.

– Ты что?! – выдохнул потрясенный Ресонг. – Это же мастер Накаль! Он один из самых сильных колдунов города и злопамятный, как змея нагаля! Даже не Города самый сильный маг, а всего Острова! Он лечить теперь не будет!

– Помоги! – прорычал Сергей, аккуратно устраивая Хана на полированном столе, украшенном золочеными виньетками. – Ну, быстро! Вот так, аккуратнее!

Приложил ухо к груди раненого, прислушался:

– Жив еще. Что ты там сказал про колдуна?

– Он самый сильный колдун! Он…

– Плевать! – прервал Сергей. – Отрежь ему ухо!

– Что?! Как… ухо?!

– Отрежь ему левое ухо, если он сейчас, погань эдакая, не встанет и не начнет лечить Хана!

– Я не буду! Нет, нет… я не буду! – Ресонг перепугался так, что у него затряслись губы. – Ты уж это… сама… сама!

– Хорошо. Сама! – Сергей подошел к магу, так и сидящему у стены, быстрым движением вынул нож и, схватив колдуна за ухо, примерился, коснувшись кожи острым как бритва лезвием. Кожа на ухе разошлась, как масло под горячим клинком, выступила кровь, и колдун вскрикнул, ухватившись за руку мучительницы:

– Ой! Хватит! Да вылечу я этого скота! Вылечу! Хватит! Первичный осмотр – один золотой, лечение… по обстоятельствам. Все, все, отпусти, демоница!

– Хорошо. Лови золотой! – невозмутимо кивнула Серг. – И быстро, старый болван! Он того и гляди загнется, а ты тут просиживаешь, зад свой полируешь!

– Не такой уж и старый! – возмущенно буркнул колдун, шустро поднимаясь на ноги и вытаскивая с полки здоровенный баул. – Мне таких, как ты, пятерых на ночь надо! И все пятеро будут враскоряку потом ходить неделю! Наглая девка! Тихо, тихо, парни! Это пациенты!

Сергей мгновенно обернулся и увидел троих мужчин с мечами и дубинками, стоявших в дверном проеме за плечом колдуна. Сознание сразу отметило, что оружие те держат неловко, без умения – скорее всего, сторож и кухонные рабочие служат одновременно вышибалами для буйных посетителей. Услышав шум, они прибежали на помощь хозяину.

Ресонг уже стоял в боевой стойке с мечами в руках, да и сам Сергей через мгновение ощутил в ладонях рифленые рукояти ножей – и когда только успел достать? Вот только что они были в ножнах, и вот – уже зажаты в кулаках, чистые, как будто полчаса назад не напились крови врага.

«Не обманул оружейник! Самоочищающиеся ножи – на самом деле!»

– Все, закончили! – властно сказал колдун, ставший похожим на университетского преподавателя, а не на командира батальона, внушавшего новобранцам правду жизни. – Все молчать! Вы! – он указал на Сергея и Ресонга. – Снять одежду с парня! Мне нужно голое тело! Быстро, животные! Потом ведь мне будут железки пихать под нос, если он подохнет! Резво, резво! Вот так! Мммм… плохая рана. Ладно, не страшно, хуже видали…

Колдун выбрал из баула какой-то пузырек, встряхнул, посмотрел на свет… отставил в сторону. Достал еще два – тоже встряхнул, вынул пустую стеклянную посудину и выплеснул содержимое пузырьков прямо в нее.

Взял первый, вынул пробку и аккуратно отмерил пять капель – Сергей считал. Снова встряхнул, вынул из баула абсолютно черную палочку и стал помешивать «коктейль», напевая под нос заунывную тягучую песню.

Слов Сергей не запомнил – только те, что колдун произнес особо громко. Слова незнакомые, ясно было, что творится колдовство.

Пошептав, маг подошел к Хану, который практически уже не дышал, и бесцеремонно раздвинул края раны. Оставив руку в ране, подержал, схватил из баула деревянную воронку и буквально вонзил в дырку.

«Коктейль» с бульканьем устремился в тело, а когда вся до капли жидкость ушла внутрь, Накаль отложил воронку и начал громко, нараспев читать сложное, многоступенчатое заклинание.

Руки его ходили в воздухе, будто он боролся с невидимым врагом, хватая его, вырывая у врага печенку, и снова повисали, словно страдая от немыслимой усталости.

Через несколько секунд после того, как колдун начал читать заклинание, его руки и тело начали светиться ровным, ярким светом, таким ярким, что у Сергея заслезились глаза и он зажмурился, пытаясь уберечься от всепроникающих лучей. Не спасали и веки – свет проходил сквозь них, как сквозь стекло. Пришлось отвернуться, и только тогда стало легче, хотя мысли все равно путались, а голова кружилась.

Боковым зрением Сергей видел, что Ресонг недоуменно смотрит на свою командиршу, но ничего не говорит, видимо, боясь испортить колдовство.

Подумалось – а какого черта охранника не слепит? Неужели этот свет на него не действует?

Свечение прекратилось минуты через три, хотя колдун так и продолжал водить руками, оставляя в воздухе светящиеся загогулины разного вида – такие Сергей видел, когда колдун Лоо пытался распознать в теле Сараны вторую сущность, и тогда, когда тот напоил «демона» сывороткой правды. Эти знаки Сергей запомнил так, что легко мог бы повторить каждый из них – хоть днем, хоть спросонок.

Еще пять минут колдун что-то шептал, растирал тело Хана ладонями, мазал мазью, поливал снадобьями, доставая их по очереди из баула, потом резко махнул рукой, будто что отбрасывал от себя, завопил резким, тонким голосом, взвыл, как от боли, и тут же успокоился. Сел на стул и облегченно откинулся на спинку. Посидел, прикрыв глаза секунд на десять, протянул руку за баулом, наклонил его и достал какую-то склянку, распространившую по комнате резкий запах, похожий на мазь Вишневского, бывшей в армии лекарством от всех болезней – потертостей, чирьев, простуды и еще множества проклятий, нападавших на солдат во время ожесточенной муштры. Помазал волшебной мазью Вишневского – и болезнь как рукой снимет! По крайней мере, так думали армейские «коновалы». А может, и вовсе не думали – им было наплевать.

Мазь отправилась на больное ухо колдуна, после чего маг зашипел и выругался многосложным, причудливым ругательством с упоминанием проклятых предков проклятых клиентов проклятого города: