У окруживших меня служак лоб имел всего одну складку, но мысли, как ни странно, в нем водились правильные. Для меня.

– Он же араштан. Мы не имеем права его хватать.

– Он не араштан, а самозванец. Я приказываю арестовать преступника.

Как можно называть самозванцем того, кто еще и слова о себе не вымолвил? Точно у мужика не все дома.

– Если он не араштан, используйте магию еще раз, наместник. Нам нужны доказательства. Древние законы нарушать нельзя.

– Сейчас же скажи им, кто ты! – закричал на меня Дурангим.

Ага, держи карман шире! Делать мне больше нечего, только всяким дура… помогать одолеть меня же. Неужели я похож на идиота?

– Зачем таким бравым ребятам объяснять то, что они и сами поняли?

– Ты за это поплатишься!

Определенно у мужика имелись серьезные проблемы с психикой. Нельзя же так набрасываться на первого встречного! Легче нужно относиться и к себе, и к людям.

– Значит, теперь ты наместник? – Я подошел ближе к неврастенику.

– Да! – Он отвернулся.

– А куда прежнего подевали?

– Туда, где и ему, и тебе место, – в тюрьму. – Чиновник не говорил, а буквально рычал.

– Ты мне свидание не организуешь? Должок с него один причитается.

– Ты хочешь пойти в тюрьму?! – Дурангим снова повернулся и даже перешел на почти спокойный тон от столь неожиданного (и, похоже, весьма желанного для него) предложения. – А что он тебе задолжал? Деньги?

– Нет. Он меня сильно оскорбил, – пришлось на ходу импровизировать. – Теперь пришел час ответить взаимностью.

– В тюрьме?

– Я могу, конечно, и здесь подождать, если ты его отпустишь.

– Он проведет остаток своей жизни в камере, – напыщенно произнес наместник.

– Надеюсь, твоей власти хватит, чтобы устроить с ним свидание?

– Здесь все в моей власти!

– Тогда договорились. Куда идти?

Чиновник слегка оторопел, но быстро сообразил, что события начали развиваться для него удачно:

– Следуй за мной, араштан.

Вот тебе и раз! Похоже, меня только что повысили в звании. Еще бы узнать, какая благодать на меня свалилась? Пока не поздно.

Мы двинулись в путь. Всю дорогу наместник бросал заинтересованные взгляды на мою корзинку. Кажется, он догадался, что именно там находится драгоценная ноша. Как бы его переубедить? Выбросить, а потом вернуться? Ну да, так я и запомню дорогу. Да и где гарантия, что до меня ее никто не подберет, а затем не выбросит совершенно в другом месте?

– Эй, служивый, – обратился я к шагавшему рядом воину, – будь так любезен, понеси мой багаж.

Воин озадаченно посмотрел сначала на меня, потом на наместника.

– Не бойся, в этой корзинке, кроме самой обыкновенной жабы, больше ничего нет. Ты лягушек случайно не боишься?

Вопрос был явно провокационным. Надо отдать должное «служивому» – он невозмутимо дождался беззвучного разрешения командира и только потом взял ношу.

– Зачем тебе лягушка? – Дурангим тут же оказался рядом.

– Хочу создать из нее красивую женщину.

– Но это же высшее чародейство! – возбужденно прошептал наместник, с опаской глядя на меня.

– Вот поэтому у меня пока ничего и не получается, – тяжело вздохнул я.

Собеседник облегченно перевел дух, что меня совершенно не устраивало.

– Некрасивые получаются легко. Но что толку, если у нее нос картошкой, губы наперекосяк и конечностей больше, чем положено. А хочется получить настоящий шедевр!

Вы бы видели физиономию моего спутника! Она стала в три раза страшнее, если это вообще возможно.

– Так вы…

– Да, перед вами самый обычный неудачник. Одна надежда – может, тут, у вас, что-нибудь получится?

Дурангим на всякий случай отступил на пару шагов от «неудачника». Видимо, опасался, что это заразно.

Похоже, он знал лишь то, что мой визит связан с Миридом. А вот почему новый наместник считал, что я должен принести какую-то важную вещь, еще следовало выяснить. Только у кого? У заключенного? Мне как-то не верилось, что наше свидание состоится. Слишком уж легко Дурангим согласился. В тюрьму он меня, конечно, отведет. Но обратно наверняка не выпустит. Спрашивается, а стоит ли самому идти за решетку?

А тем временем, судя по блуждающему взгляду остроухого сановника, мои слова заронили зерно сомнения в его голове. Я решил непременно помочь зернышку пустить корни в такой благодатной почве, но пока не знал как.

– Бывший наместник обещал вам помощь? – наконец прервал затянувшееся молчание Дурангим.

– Да, но сначала он украл у меня кое-что очень важное.

– И потребовал кое-что взамен? – начал догадываться остроухий.

– Было дело. Он меня шантажировал, – с нескрываемой неприязнью в голосе ответил я.

– Вот негодяй! А что такое «шантажировал»?

Ого! Оказывается, в мире остроухих со сложными словами управлялись легко. Брякун бы наверняка уже переиначил до неузнаваемости.

– Тебе об этом лучше не знать. – Я воспользовался любимой фразой гранчанина – пусть Дурангим помучается в неведении. – Главное, что злодей сейчас в тюрьме и не сможет скрыться от возмездия. Тюрьмы-то у вас, надеюсь, надежные?

– Без дозволения комар не вылетит.

– Это хорошо.

Ситуация, когда чиновнику что-то нужно от тебя (причем желательно – бесплатно) и он уверен, что ЭТО у тебя имеется, весьма забавна. Особенно в моем случае: наместник толком не знает, какую ценность доставил пришелец, но твердо убежден, что, если она нужна предшественнику, значит, и ему сгодится.

Правда, сейчас мне было не до веселья. Вернуть принцессу мог только Мирид, который в неволе ничего делать не будет. Нынешний наместник, естественно, не собирается отпускать своего предшественника на свободу – зачем ему лишние проблемы? И где же выход?

– Чтобы попасть в нашу тюрьму, надо соблюсти некоторые формальности, – оторвал меня от тяжелых дум Дурангим. – Пока будут оформлять бумаги, я приглашаю тебя в свой дворец, араштан.

«Ага, планы у парня явно изменились. И сейчас его уже не устраивает, что меня посадят за решетку. Не хочет отпускать от себя. Значит, из тактики „кнута и пряника“ он сначала решил воспользоваться вторым. Полностью согласен с его выбором».

– Если я не сильно отвлеку от государственных дел…

– Прием такого дорогого гостя – высокая честь для любого наместника, – не дал договорить сановник.

«Так, в ход пошли любезности. Это плохо. Нужно быть начеку».

Когда мы проходили мимо полей, на которых работали крестьяне, сразу стало понятно – здесь мне легко не будет. Да и кому из цивилизованных людей понравятся картины тяжелого физического труда пусть и остроухих, но людей, над которыми постоянно свистят плети надсмотрщиков. Рабовладельческий строй во всей красе.