Аня, кинув кисть в ведро, поторопила:

– Меньше болтовни – больше дела. Веди нас к Геку!

Мальчик вприпрыжку направился вниз по улице и девочки поспешили за ним следом. Том снова привел их на городскую площадь, где к церкви, под звон колокола, на утреннюю проповедь, подтягивался празднично разодетый народ.

Внезапно, при виде плюгавого человека лет тридцати пяти, с коротко стриженными рыжими волосами и тонкой бородкой, Том испуганно воскликнул:

– Мистер Уолтерс!

– Кто он? – спросила Вера.

– Директор школы! – воскликнул Том и попробовал спрятаться за спинами молодой пары с двумя маленькими детьми на руках.

Но директор школы успел заметить своего ученика. С силой прижавшись подбородком к верхнему краю туго накрахмаленного стоячего воротничка и упершись им в широчайший галстук, окаймленный по краям бахромой, он, покачиваясь на своих сапогах туда-обратно, пальцем поманил к себе Тома.

Мальчик с неохотой, спотыкаясь на каждом шагу, подошел к директору. Не вынимая указательного пальца, вложенного между страницами закрытого молитвенника, мистер Уолтерс ткнул им в грудь Тома и строго сказал:

– Молодой человек, вместо того, чтобы сидеть на скамье в церкви, Вы разгуливаете по городской площади с двумя, странно одетыми девицами, – и он наградил подруг пренебрежительным взглядом.

– Господин директор, – залепетал Том. – Я…

Он не успел договорить. Директор, укоризненно покачав головой в разные стороны, прервал его:

– Мне стыдно за Вас, Том Сойер! Ваша бедная тетя Полли столько сил положила на Ваше воспитание!

Тут, заметив некоего господина с большим животом, он, расплывшись в улыбке, начал раскланиваться, и Том рванул в сторону. Вера с Аней бросились за ним. Мальчик бежал быстро, и, вскоре, вся троица, немного запыхавшись, подбежала к берегу грязноватой речки. Там, из-под дырявой перевернутой лодки торчали чьи-то голые ноги.

Том, стукнув по днищу лодки кулаком, крикнул:

– Флинн!.. Флинн!.. Вылезай!.. Я к тебе гостей привел!

После чего, повернувшись к девочкам, он возбужденно сказал:

– Это Гек Флинн. Так что вы уж здесь сами, а мне надо бежать в церковь, иначе меня тетя Полли со свету сживет.

И, махнув на прощанье рукой, он, во весь опор, кинулся обратно.

Проводив мальчика взглядом, подруги снова уставились на торчавшие из-под лодки ноги. Минуты через три их владелец, кряхтя, вылез из своего укрытия. Им оказался долговязый парень, одетый явно в грязные обноски с чужого плеча. Его пиджак доходил до пят, отчего задние пуговицы помещались значительно ниже спины. Штаны, висели на одной подтяжке и болтались сзади пустым мешком, а огромных размеров рваная шляпа, которую он вытащил из-под лодки, завершала наряд.

Нахлобучив шляпу себе на лоб, Гек зевнул и, почесав одну ногу о другую, посмотрел на подруг, потом на реку, по которой медленно плыл пароход «Поль Джонс», и, подойдя к самой кромке воды, начал умываться.

– Шляпу-то сними, – посоветовала Вера, – а то намокнет.

– Сразу и почистится, – пробурчал Гек.

Закончив умываться, он повернулся к подругам и сказал:

– Я к Вашим услугам, мэм.

– Гек, ты ничего не слышал о Бронзовой птице? – спросила его Аня.

Он о чем-то задумался, пожевал свои губы и, вдруг, задрав кверху указательный палец правой руки, воскликнул. – Как же не слышал! Есть такая птичка!

– Подожди, – остановила его Аня, – какая птичка? Нам нужен пароход с таким названием.

– О пароходе не знаю – врать не буду, а вот о птичке знаю.

– Рассказывай!

– А чего тут рассказывать. Еще год назад, я случайно познакомился с одним парнем…, далеко отсюда. В тот год я как раз затеял великий переезд в Европу. Сел на пароход, – и, отвернувшись от подруг, он с грустью в глазах проводил взглядом «Поль Джонс».

– Можно покороче? – поторопила его Вера.

– Да я и так половину пропускаю, – ответил парень повернувшись к подругам.

– Пусть рассказывает, – одернула подругу Аня, – не мешай!

– Спасибо, мэм, – вежливо поблагодарил Гек и продолжил свой рассказ. – Так вот, приплыл я на этом пароходе во Францию и решил, что все! – начинаю новую жизнь. Познакомился с местной ребятней, один даже пустил меня к себе жить, начал ходить с ними в школу, а вечером подрабатывал то тут, то там. Но, что-то не заладилось.

Он помолчал минуты две, вынул из кармана брюк трубку, раскурил ее и снова заговорил:

– Не по мне все это! В школу ходить скучно, спать, когда хочу – нельзя. Всё – как тогда, когда мне покровительствовала миссис Дуглас.

– Кто? – спросила Вера.

– О! – глубоко затягиваясь, ответил Гек. – Миссис Дуглас – вдова мистера Дугласа. Добрейшая женщина. Она взяла меня к себе в дом – кормила, поила, одевала, на церковные службы таскала, а я через три недели сбежал.

– Неблагодарный ты тип, – хмыкнула Вера.

– Так я же сказал – не по мне это все!

– Давай ближе к делу, – начиная злиться, поторопила его Аня.

– Так я и говорю, – Гек сделал еще одну глубокую затяжку. – Пошел я дальше и попал, не помню куда, но там, как раз, проходил большущий праздник среди подростков. Много народу понаехало – из разных стран и эпох. Вот там я и познакомился с одним пареньком по имени Миша. Он из Москвы. Так этот Миша что-то рассказывал о бронзовой птице, в клюве которой есть тайник.

– Как его можно найти? – осторожно спросила Аня.

– Не знаю, – ответил Гек, почесывая бок.

– И на том, как говорится, спасибо, – посмотрев на подругу, сказала Вера.

– Пожалуйста, – вяло сказал парень и, загребая ногами песок, поплелся в сторону причала.

Отдав команду Навигатору и, руководствуясь его советами, девочки направились в Москву. На этот раз пунктом их перемещения стал небольшой кинотеатр начала тридцатых годов двадцатого века.

На вопрос Веры, для чего им нужно смотреть немые фильмы, гаджет ответил:

– Именно в этом кинотеатре находится портал, с помощью которого вы сможете переместиться в Москву нужного вам периода.

– А сразу нельзя воспользоваться нашим портативным вариантом?

– Энергии не хватит, – просветил Навигатор.

Кинотеатр находился на узкой улочке в рабочем районе, окруженном со всех сторон большими зданиями фабрик и домов, между бакалеей и табачной лавкой. При входе висел огромный плакат, призывающий посмотреть новую комедию «Любовь и ревность». Купив билеты, подруги вошли в тесное и душное фойе, в котором царили запахи дешевой парфюмерии, табака и пота. На стенах, возле небольшого бара, где за стойкой маленькая пухлая женщина в грязном переднике продавала пиво, были расклеены ветхие афиши и портреты знаменитых голливудских киноактеров того времени.