– Брось мечтать! – отрезвил друга Торин. – Не ровён час, убереги нас Дьюрин…

Он не успел договорить, как кустарник расступился, и возле них бесшумно – эльфам Трандуила впору! – появилась воительница Тубала, снаряженная как на бой.

Даже в длинной кольчуге, надетой на толстую поддоспешницу, она выглядела стройной и сильной, точно молодое деревцо.

– Ог-го… – только и успел выдавить Малыш, бросаясь к оружию, – но его опередила Эовин:

– Тубала! Стой! Зачем нам драться?! Ведь ты же спасла меня!

– Отойди, девчонка, – холодно бросила молодая воительница. В полном, хоть и лёгком вооружении, с саблей наголо, она пристально смотрела на хоббита – и только на него. Однако Фолко не сомневался, что при этом она видит каждое движение и Торина, и Малыша, и Рагнура…

Кхандец тоже не мешкал. Сабля его, куда длиннее и тяжелее той, что сжимала рука Тубалы, нацелилась воительнице в грудь.

– Я пришла, – голос Тубалы звенел, – для того, чтобы умертвить вас. Я буду сражаться со всеми вместе или с каждым поодиночке – мне безразлично. Я опередила посланных для вашей поимки солдат – правитель получит ваши головы не от своих толстозадых, что только и умеют бить мух по караулкам, а от меня!

– Сколько слов, Тубала. – Фолко шагнул к ней навстречу. Он успел надеть мифриловый шлем, оставалось лишь сбросить на лицо забрало. – Только зачем? Нас четверо…

– Пятеро! – возмутилась Эовин.

– Пятеро. А ты одна. Надеешься сладить со всеми?

– Именно так! Даже если доблестный половинчик ударит мне в спину, как один его сородич на Пеленнорских полях! – презрительно бросила Тубала.

– Она, похоже, спятила. – Малыш двинулся вперёд. Меч и дага грозно сверкали. – Что с ней говорить, Фолко? Они тут в Хараде все немного придурковатые. Да ещё и Свет этот…

– Я бы её обезоружил, а убивать – лишнее, по-моему, – спокойно заметил Торин, поднимая топор.

– Послушай, а нельзя ли узнать – почему, собственно, ты так жаждешь нас прикончить? – осведомился Фолко, не прикасаясь к мечу.

– Когда будешь валяться со вспоротым брюхом, я, пожалуй, скажу – медленно наматывая твои кишки на кинжал! – отрезала девушка.

– Ну, я тогда едва ли что-нибудь услышу. – Фолко улыбнулся, надеясь избежать драки. Девица явно не в себе, надо её как-нибудь обезвредить…

– Я позабочусь, чтобы услышал, – заверила его воительница. И в следующий миг атаковала.

Никогда доселе Фолко не сталкивался с таким противником. Тонкая, с виду хрупкая девушка обладала твёрдостью и искусством Санделло; её сабля с такой силой сшиблась с клинком Фолко, что хоббит едва устоял на ногах и удержал меч. Чужое острие зацепило броню; металл негодующе заскрежетал, словно отвык отражать вражеские удары.

Торин, Малыш и Рагнур бросились со всех сторон на Тубалу. С безумцами не ведут поединков, а связывают – для их же собственного блага.

Воительница отбивалась мастерски – скупыми, точными, стремительными движениями. Железный вихрь Малыша разбился о немудрёную, но выверенную до точки защиту Тубалы. Торин, ухнув, обрушил свой топор, полагая выбить саблю из рук воительницы – но та сама подставила клинок, извернулась, меняя направление удара, и топор бессильно соскользнул в сторону.

– Да она круче горбуна! – вырвалось у Маленького Гнома.

Замелькала, сливаясь в неразличимый серый вихрь, сабля Рагнура – кхандец оказался искушён в тонкой игре клинков, – и Фолко, улучив момент, бросился Тубале в ноги. Ещё миг – и на упавшую дружно навалились все остальные.

Тубала взвыла, точно раненая волчица. Получив страшный пинок в грудь, отлетел в сторону Малыш; Торин с проклятием ослабил хватку; и кто знает, чем бы всё кончилось, не вмешайся в дело Эовин. Девушка вцепилась обеими руками в горло Тубале, и пока рычащая воительница пыталась оторвать ее цепкие пальцы, Малыш, Торин и Фолко с Рагнуром сумели-таки скрутить южанку.

– Уф-ф-ф… – Малыш скинул шлем. – Ну и дела! И откуда ж взялось такое чудо?

– Этого тебе никогда не узнать, недомерок! – Тубала шипела и плевалась в путах, словно пантера. – Вы никогда бы не взяли надо мной верх, слышите, вы! Вы только и можете побеждать по-подлому…

Ответить ей не успели.

Раздался гортанный крик – и со всех сторон на полянку надвинулись харадримы. Подобрались незаметно, пользуясь поединком с Тубалой…

«Не зря, верно, эти птахи тут кружили», – только и успел подумать Фолко.

На сей раз харадримов явилось куда больше, и это были тяжеловооружённые панцирники, рослые воины, с головы до ног закованные в броню, с громадными, почти в человеческий рост, щитами.

Дико закричала связанная Тубала – извиваясь, пытаясь дотянуться до узлов зубами. Очевидно, она слишком хорошо представляла, что её ожидает.

Крик этот, полный звериного отчаяния и какой-то запредельной, нечеловеческой тоски, эхом отозвался в сердце хоббита. Как-никак именно Тубала спасла Эовин, и бросать её вот так, беспомощной и безоружной… Прежде чем он сам осознал, что делает, его клинок двумя взмахами рассёк путы на воительнице.

А затем бешеная круговерть боя захватила его. Нужно было прорваться, любой ценой разомкнуть смертельное кольцо вражеских щитов.

– Вместе! – рявкнул Торин. Но сейчас силач гном должен был уступить место хоббиту – против закованной в панцирь силы требовалась ловкость.

– Эовин, не отставай! – в свою очередь гаркнул хоббит.

Оказавшись впереди всех, Фолко поднырнул под меч ближайшего панцирника, юркнул за край тяжёлого щита – и выбросил вперёд руку с мечом, целясь в щель панцирного сочленения. Харадрим с воплем опрокинулся, и прежде чем его товарищи успели закрыть прореху в рядах, пятеро беглецов оказались по ту сторону цепи загонщиков.

Когда надо, гномы умеют бегать очень быстро. И сейчас они едва не обогнали легконогого Рагнура.

Густой кустарник не давал двигаться быстро, то и дело требовалось или прорубать путь в зарослях, или огибать внезапно открывшийся овраг, или перебираться через заболоченный ручей. И всё же в какой-то момент Фолко показалось, что они оторвались от тяжеловесной погони.

Но только на миг.

– Эовин!!!

Впереди, блистая металлом узорных доспехов и гордыми золотыми гербами на алых щитах, надвигалась вторая цепь.

Здесь справился вырвавшийся вперед Торин. Тхеремцы в первый миг растерялись, не успели прикрыться щитами, а гном с неожиданной ловкостью метнул совершенно не предназначенный для этого боевой топор. Топор со свистом пронёсся над травянистой прогалиной, ударив прямо в забрало одному из панцирников. Воин охнул, выронил щит – и тут уже рядом оказался Малыш, одним движением даги добив раненого.

Казалось, они вновь прорвались. Но вот Эовин… Эовин, прикрывая спины спутников, схватилась за оружие. Но отчаянный выпад её лёгкой сабельки оказался отбит краем тяжелого щита, а в следующий миг удар опрокинул Эовин на спину. Правда, она вскочила, ловкая и гибкая, как кошка, – однако между ней и спутниками уже вырос ряд щитоносцев. Оставалось только одно.