Его окружала свита, в том числе и явные арнорцы видом. Все они, однако, носили истерлингские одежды и не снимали кожаных доспехов, словно вот-вот готовые в бой.

Истерлинг заговорил, медленно и торжественно, на своём языке, который тотчас взялся переводить седой старичок, на котором броня кочевого племени смотрелась куда смешнее, чем на пресловутой корове седло.

– Великий король Терлинг, чьи владения тянутся… – хоббит поморщился; длиннейшее и по-восточному пышное титулование нового арнорского хозяина можно было смело пропускать мимо ушей, – …прознал о непотребствах и беззакониях, чинимых на границе его попечительству вручённых земель народа половинчиков, над коими владыке угодно было простереть скипетр защиты и покровительства…

Малыш с Торином слушали напряжённо, положив руки на эфесы, но истерлинги явно явились сюда не с войной.

… – И тем подтверждает неуклонное оберегание любезных сердцу его хоббитов, и да пребудут они в мире и благоденствии под сенью трона арнорского, а посягнувшие на них да будут подвергнуты каре королевской, и да не дерзнёт никто посягнуть на владения их, от всякого вреда заповеданные указом пращура нашего, великого короля Арагорна!..

– Надо же, – одними губами шепнул Торину Фолко. – И как только узнать успели?

– Истерлингские конные эстафеты, пожалуй, порасторопнее старых арнорских будут, – так же шёпотом ответил гном. – А вот с чего это Терлинга какой-то орочий рейд так озаботил – это поинтереснее.

Фолко лишь нахмурился, потому что мысли в голову лезли самые скверные.

Посол меж тем заканчивал:

– И потому границы земель, народу хоббитов Великим Королем дарованных, будет теперь обходить особая стража, как во времена стародавние пращуром владыки Терлинга установлено было!.. Для соблюдения спокойствия и благочестия!.. И о том объявлено будет во всех городах державы владыки Терлинга, под его стягом и скипетром ныне пребывающих!..

– Вот теперь понятно. Лишний повод напомнить, что теперь «всё, как при Великом Короле». Умён Терлинг, умён, хоть и дикарь… – проворчал Малыш.

Тан Перегрин и мэр, конечно же, не могли не ответить послу достойным угощением. И, конечно же, Фолко, Торин и Малыш не могли не остаться.

…А на пиру истерлинг, так и не расставшийся с доспехами, неожиданно взял чашу с добрым вином Южного Удела и остановился подле дружной троицы.

– Великую доблесть явили вы, почтенные, – на хорошем всеобщем проговорил он. – Владыке Терлингу было поведано о вашей отваге. Владыка велел мне изъявить вам свою хвалу.

– Благодарим милостивого владыку, – сдержанно кивнул Фолко. Гномы мрачно сопели у него за спиной – они неплохо ладили с истерлингами в войске Олмера, но потом, после падения Арнора…

– Владыка велел также вопросить вас, не надумали ли вы вступить в его службу?

– Просим прощения у высокородного посла, уст великого владыки, – хоббита передёрнуло, когда пришлось проговорить эти льстивые словеса, – однако долг наш влечёт нас в дальние края, да и придворная служба среди тех, с кем ещё недавно доводилось скрещивать мечи…

– В стародавние времена, ещё на востоке, я скрещивал мечи с половиной двора владыки Терлинга, – усмехнулся посол. – А иные и с тремя четвертями.

– Но долг наш… – начал хоббит.

– Исполняйте его скорее и возвращайтесь, – перебил посол. – Владыка Терлинг имел видение… что земли вашего народа надо охранять, и охранять хорошо, а вы должны служить ему, ибо есть на вас благословение сил, которым люди Великой Степи привыкли не прекословить.

– Сил? Каких же, благородный посланец?!

Тот улыбнулся.

– Тех же, что привели сюда Олмера Великого.

* * *

Восточный тракт расстилался пред ними, дорога без конца и без начала, змей, опоясавший всё Средиземье. Нельзя даже сказать, что он «зарождался» или «появлялся» в том или ином месте, будь то молодые берега там, где стояли Серые Гавани, или древние горы далеко-далеко на восходе; нет, словно паутина вен, великий путь оплёл весь континент, уходя в неведомые дали; и хоббит Фолко Брендибэк вдруг вновь ощутил себя прежним, словно в день, когда они с Торином, сыном Дарта, точно так же стояли здесь, готовясь отправиться в растянувшееся на годы странствие.

Всё так же широка дорога и так же коварна, так же зовёт, манит, тянет ступить на неё, а она подхватит и уведёт – за тот холм, за тот перелесок, туда, где встаёт солнце, откуда приплывают облака, где за реками, за долами и буреломными чащами высятся острые пики Мглистого.

Знакомая дорога – и всякий раз всё равно новая.

Трое друзей ехали без лишней спешки, но и не мешкая. Путь предстоял долгий – далеко-далеко на восток, за Мглистый хребет, за Андуин, за Лихолесье, за Долгое Озеро и Эсгарот, владения Бардингов; за Одинокую Гору, возрождённый Эребор, где всё так же правят гномы; и ещё дальше, за области дорвагов, за Гелийские горы и Опустелую гряду, за Цитадель Олмера и Дор-Феафарот, за Баррский хребет, туда, где стоит Дом Высокого, где в лесах – домен принца Форвё, а к югу, на берегах моря Хелкар – Срединное Княжество.

И где в чащах кроется пещера Великого Орлангура. Молчаливого и будто бы бесстрастного свидетеля всего, что творится в Арде.

В путь.

…Но даже сейчас, тёплым, ласковым августовским денёчком, когда по всей Хоббитании собирают урожай, начинают варить варенья и солить соленья – нет-нет, но невесть откуда взявшееся ледяное дыхание касается затылка хоббита.

Тьма умеет помнить данные ей обещания.

Харад, две лиги юго-восточнее Хриссаады, три часа пополудни 1 августа 1732 года

Днёвка у Фолко и его спутников выдалась неспокойной. Неподалёку пролегал один из главных харадских трактов – и сейчас по нему сплошным потоком шли войска. А вдоль тракта, невесть чего опасаясь в сердце собственных владений, шныряли конные разъезды харадримов, порой углубляясь далеко в заросли. Здесь тянулись охотничьи угодья правителя Великого Тхерема, раздувшегося от гордости после долгожданного падения Гондора.

– Тут про Олмера стараются не вспоминать, – вполголоса заметил Рагнур. – Им как-то приятнее убеждать себя, что победу они одержали сами… Кстати, про то, что Минас-Тирит снова у гондорцев, и причём давно, распространяться тоже не принято… Ну что за страна, утопи её Морской Отец!

Из-за этих вот разъездов несколько раз приходилось менять место стоянки, скрытно перебираясь подальше в заросли. Зоркий Рагнур заметил и хищных птиц, что кружили над лесом, – то ли посланные на поиски ночных возмутителей спокойствия ловчие кречеты, то ли нет, сказать он не мог.

– Лучше будем считать, что это нас ищут, – предложил хоббит.

– Ага, и не тронемся с места, пока все вокруг не уберутся куда подальше! – тотчас подхватил Малыш. – Мне здесь нравится, а во фляге еще осталось доброе старое гондорское. Хорошо, что ты, Фолко, догадался тогда, в Минас-Тирите, заглянуть в тот подвал!.. Славное винцо там хранится, самому королю впору! Ничуть не хуже пива, я вам доложу! Да, пивка бы сейчас… – Маленький Гном сокрушённо покачал головой.