— Пристрелить его было бы значительно проще, это даже не обсуждается, — развел руками Самойлов. — Любишь ты трудности, Володя. Зачем тебе нужен был этот геморрой?

— Пуля — дура. Так говорил один умный человек, — прищурив правый глаз, взглянул на друга майор. — Пристрелить фашиста всегда успеем. Попробую, вдруг что-нибудь толковое из этой затеи получится, — вздохнул Коготь.

— Как там наши? — спросил Самойлов.

— Нескучно живут, — улыбнулся майор, — даже могут в немецком языке попрактиковаться.

— Что, фрица охраняют? — нахмурился лейтенант.

— К сожалению, друг мой, не минет эта чаша и тебя, прямо с сегодняшнего дня. Потому что Анютин и Абазов его по очереди сторожат, плюс еще, конечно, пара полигонных солдатиков. Ребята они хоть и неплохие, но охрану майора Абвера я могу доверить только своим.

— Вот хрень какая, надо было мне Егорова основательнее полечить. Возможность такая была. Чего, спрашивается, поперся назад.

Друзья переглянулись и рассмеялись.

— Ты только фрица там морально не убей, — сказал Коготь, когда они подходили к штабу, — а то я тебя знаю, достанешь фашиста всякими вопросами.

— Так ведь и ему, и мне скучно не будет, — улыбнулся Андрей и добавил: — Не беспокойся, Володя, не о чем мне с ним говорить. Пошел он…

— Хорошо, успокоил, а то я уже за фашиста переживать начал.

После обеда Коготь закрылся у себя в кабинете, сел за стол и начал по памяти рисовать на листе бумаги карандашом портрет Раубеха. «Может, хоть это поможет вспомнить, где я видел похожее лицо. Что-то мне подсказывает, что это очень важно. Но кто мог быть похож на Раубеха и почему?» — размышлял Коготь.

Майор неплохо рисовал, как и его погибший отец. По рисованию у Володи всегда были пятерки в школе. Коготь легкими штрихами набрасывал контуры лица, стараясь не пропустить ни одной значимой детали в образе Раубеха. Все это время мозг напряженно работал, просчитывая всевозможные варианты. И когда, спустя четыре часа напряженнейшей работы, портрет почти был готов, Коготь вспомнил и едва не вскочил из-за стола от радости. «Есть! Все-таки чудно устроен мозг, ничего не пропускает, — весело потирая ладони, думал майор. — Необходимо только суметь вытащить из него нужную информацию».

Коготь взял рисунок в правую руку и поднес его к глазам. «Сомнений нет», — сказал он сам себе. Несколько месяцев назад майор просматривал личные дела солдат и офицеров, попавших в плен в Сталинграде и содержавшихся в одном из лагерей в Сибири. Коготь хотел провернуть одну тайную операцию, и для этих целей ему нужно было завербовать немецкого солдата. На каждом личном деле немецких военнопленных в правом верхнем углу была наклеена фотография военнослужащего. В ту ночь майор просмотрел не одну сотню личных дел немцев. И один из солдат поразительным образом был похож на Раубеха. В памяти Когтя всплыла и координата, по которой он мог отыскать нужного ему солдата: 124-й отдельный пехотный полк. Майор взглянул еще раз на нарисованный портрет, затем решительно встал, закрыл дверь и направился в кабинет начальника полигона.

Но кабинет Веригина был закрыт.

— Капитан, — увидев одного из заместителей начальника полигона, подозвал к себе Коготь.

— Слушаю, товарищ майор.

— Капитан, дело государственной важности, мне срочно нужен Веригин. Найди его где хочешь. Меня не волнует, как ты это сделаешь, хоть из-под земли достань, и чем быстрее, тем лучше. Скажешь полковнику, что у майора Когтя срочный разговор с Москвой, понял?

— Так точно, товарищ майор, — почувствовав важность задачи, выпалил капитан.

— Действуй! Я буду ждать возле кабинета полковника.

Примерно через полчаса Коготь услышал внизу на первом этаже голос Веригина.

Связавшись с Москвой, майор объяснил ситуацию Костомарову. Выслушав внимательно, полковник пообещал, что через два часа перезвонит.

Коготь сидел на диване в кабинете Веригина и ждал. «Жив ли этот солдат? Мало ли, болезнь или еще что-нибудь? И откуда это удивительное сходство с Вальтером Раубехом? Совпадение?» — размышлял Коготь.

Веригин ушел по своим делам, оставив майору ключ от кабинета. Коготь старался сохранять внешнее спокойствие, и это ему удавалось, однако внутри себя он чувствовал сильное напряжение.

Когда раздался звонок, Коготь стремительно поднялся с дивана и снял трубку.

— Проверил я твою информацию, майор, вернее, мои люди проверили, — уточнил Костомаров.

— И каков результат? — поспешил спросить Коготь.

— Результат очень даже интересный. Солдат из 124-го пехотного полка с внешностью, которую ты мне подробно описал, не кто иной, как родной брат Вальтера Раубеха. Его зовут Дитрих Раубех. Вот такие дела. Ну, Коготь, память у тебя, конечно, феноменальная, ничего не скажешь.

— Интересно, как могли утвердить Вальтера Раубеха командиром диверсионной группы на такое важное задание, если родной его брат Дитрих находится у нас в плену?

— Хороший вопрос, майор. Я его уже себе задавал, — растягивая слова, произнес Костомаров. — И ответ на него только один — Абвер не знает, что Дитрих у нас в плену.

— Иван Антонович, очень нужна ваша помощь.

— Я все понял, майор. Завтра Дитриха Раубеха на самолете доставят к тебе на полигон.

— Вы прямо читаете мои мысли, Иван Антонович.

— Работа у меня такая, — усмехнулся Костомаров в трубку. — Так что встречай еще одного фрица. Ну а дальнейший ход событий зависит только от тебя, Коготь. Поэтому дерзай.

— Товарищ полковник, есть еще один момент, о котором я обязан вам сообщить.

Коготь рассказал Костомарову о найденных у захваченного в плен командира диверсионной немецкой группы фотоаппаратах.

— Абвер любит всякие такие штучки. Я пришлю пару своих специалистов, поскольку, если тебе удастся заарканить Вальтера Раубеха, аппаратура может пригодиться. Ты понимаешь, о чем я говорю.

— Так точно, товарищ полковник, все понял.

— Удачи, майор, — пожелал Костомаров и положил трубку.

«Отличная новость. Надо же, у Вальтера Раубеха есть родной брат, и он у нас в плену», — подумал Коготь, закрывая дверь кабинета полковника Веригина.

Было около девяти вечера. Майор играл со своим другом Самойловым в шахматы, сидя за столом в своей комнате. Вдруг в дверь кто-то постучал.

— Войдите, — не отрывая взгляда от конфигурации фигур на шахматной доске, громко сказал Коготь.

Дверь открылась, и в комнату вошел лейтенант Малютин, охранявший лесника в сторожке.

— Разрешите, товарищ майор?

Коготь взглянул на вошедшего:

— В чем дело, лейтенант?

— Товарищ майор, только что на аэродроме полигона приземлился самолет, на борту которого находится немец.